Девушка лучшего друга. Анна Антонова

с досадой махнул рукой он. – Ничего не понимаешь. От леса можно напитаться живой энергией!

      – Как ты напитаешься живой энергией леса через стекло автобуса? – удивилась я, но он не удостоил меня ответом.

      – Хочешь – садись к окну и питайся на здоровье.

      – Не хочу, – резко отозвался он.

      Обидевшись, я снова закрыла глаза, но Женька сделал свое черное дело – растормошил меня, прогнав весь сон, и я, как он добивался, стала смотреть в окно.

      Доля истины в его словах была – природа явно демонстрировала, что мы покинули среднюю полосу России и неуклонно движемся на север. Но урывочный сон на узкой полке поезда и ранний подъем явно не располагали к медитативному созерцанию суровых красот. Наоборот – настойчиво намекали, что неплохо бы восполнить утраченные силы, тем более скоро они нам понадобятся в тройном размере.

      Вчера мы выехали из Москвы вечерним поездом, в пять утра прибыли в Питер и бодрым строевым шагом пересекли привокзальную площадь, ища стоянку автобусов. Мы – это я, Женька и наши мамы, которые организовали эту увеселительную поездку.

      – Питер! – восхищенно оглянулась я, волоча за собой чемодан. – Круто! – И тут же расстроилась: – А мы сразу уезжаем…

      – Оставайся, – отозвался Женька со свойственной ему любезностью.

      – Не доставлю тебе такого удовольствия.

      Ответить он не успел – мы завернули за угол дома, прочитали вывеску «Лиговский проспект» и присоединились к кучке людей, как и мы, увешанных сумками и чемоданами. Они толпились вокруг энергичной моложавой дамы с короткой стрижкой, изучавшей распечатанный на компьютере список.

      – Румянцевы и Бодровы, – отрапортовалась Женькина мама.

      Дама кивнула и поставила галочку напротив наших фамилий:

      – Места с пятьдесят первого по пятьдесят четвертое. Кладите вещи в багажное отделение и устраивайтесь.

      Я поволокла чемодан к открытому багажнику, гордо намереваясь засунуть его туда самостоятельно. Женька молча взял поклажу из моих рук и небрежно забросил внутрь ярко-желтого автобуса, поперек которого тянулись гигантские буквы «VIKING».

      – Полегче, – не преминула заметить я. – Не дрова!

      – Конечно, не дрова, – на удивление согласился он. – Гири! И чего вы все время столько набираете?

      – Кто это – вы?

      – Да девицы, – пренебрежительно отозвался он.

      Я и не подумала пропустить ход:

      – А откуда ты знаешь, сколько и чего девицы набирают?

      – От мамы, – не остался в долгу он.

      Крыть было нечем, поэтому я благоразумно промолчала и направилась к открытой передней двери.

      Войдя в автобус, я стала всматриваться в номера на спинках сидений:

      – Первое, второе…

      – Дальше, – Женька невежливо подтолкнул меня в спину. – Считать до пятидесяти не умеешь? Наши места в конце! Непонятно, чего ты в переднюю дверь потопала, гораздо ближе было бы через заднюю!

      – Что же ты за мной пошел? – не обернувшись, спросила я.

      Не дождавшись ответа, я прошла до упора и остановилась в недоумении:

      – В самом конце?

      Здесь, правда, не было пяти мест в ряд вдоль всей задней стенки, как в стареньком раздолбанном «Икарусе», на котором мы с классом недавно ездили на экскурсию в Коломенское, но это не сильно меняло дело.

      – Места для поцелуев, – хмыкнул Женька.

      – Не дождешься, – мрачно ответила я и завопила: – М-а-а-а-м! Почему у нас последние места?

      – Не знаю, – растерялась она.

      – Ты когда путевки покупала, спрашивала об этом?

      – А я не знала, что надо спрашивать… Вы билеты с местами заказывали? – обратилась она к устраивавшемуся перед нами усатому дяде, похожему на моржа в дельфинарии.

      – Конечно, – довольно подтвердил тот. – Нам в агентстве показали план автобуса, и мы сами выбрали места.

      – А почему тебе не показали? – спросила я у мамы.

      – Не знаю, – снова сказала она.

      – Наверное, только последние и оставались, что толку спрашивать, – рассудил Женька.

      – Ир, представляешь, у нас последние места, – расстроенно сообщила моя мама подошедшей Женькиной.

      – Оба? – деловито уточнила та.

      – Нет, последнее и предпоследнее.

      – Ну и в чем проблема? – вскинула брови тетя Ира. – Детей назад посадим, а сами сядем впереди.

      – Вот еще! – возмутилась я.

      Не то чтобы я всерьез приняла Женькины слова про поцелуи. Просто не хотелось ему уступать.

      – Может, лучше дети будут у нас перед глазами? – поддержала меня мама.

      – Свет, наши дети уже взрослые, – отрезала тетя Ира. – А нам с тобой будет удобнее впереди. Я женщина немолодая, а сзади экскурсовода, наверно, плохо слышно, да и укачивает…

      – Старушка древняя моя! – продекламировал