Происшествие, которого никто не заметил. Александр Володин

треть с удивлением.

      Мать была больна.

      Она не привыкла болеть, поэтому испугалась и думала, что теперь уже никогда не встанет. Волосы ее, непричесанные, лежали на подушке, смотрела она виновато. Она должна бы сама ухаживать за дочерью и помогать ей, но вот вместо этого лежит и нуждается в заботе.

      Дочери уже года двадцать три, хотя выглядит она моложе, потому что худенькая и смотрит еще невзросло. Она все время неопределенно улыбается, а кому – неизвестно, тому, кто случайно на нее посмотрит. Она некрасива – вот в чем дело. Зовут ее Настя.

      Мать смотрит на нее и тоже улыбается и молчит. О том, что давно уже томит ее сердце, она говорить не может – дочь стесняется, не любит эти разговоры. Но если сейчас об этом не поговорить, то – когда? И она решается. Но начинает издалека:

      – Ну, как там Валя?.. Все гуляет с мальчиками? – слабо спросила она.

      Настя обрадовалась, что мать проявила интерес к легкомысленным вопросам жизни, и оживилась:

      – У нее уже новый! Познакомилась просто в магазине. Я говорю ей: «Откуда ты знаешь, может, он бандит какой-нибудь!» А она мне говорит: «Ну да, он мне паспорт показал».

      Мать хотела укоризненно покачать головой, но на подушке это получилось так жалко, что Настя испугалась:

      – Мама…

      Но мать прикрыла глаза в знак того, что все в порядке, собралась с силами и сказала:

      – Кто знает… Вот так поищет, поищет кого-нибудь и найдет.

      – Дай бог.

      – Вот Катя – нашла?

      Настя рассмеялась:

      – Так она просто помешалась, в буквальном смысле слова! Сегодня позвонила мужу на работу, сказала, что он нехороший. Потом хотела позвонить и сказать, что он хороший, но все боялась и целый день плакала.

      Мать возразила:

      – Ну и что, а бывает так, что, наоборот, он больше любит, чем она…

      – Конечно, бывает, – сразу согласилась Настя. – Хотя при существующей диспропорции – редко. Я только один случай знаю, это наша Нина Сергеевна.

      Мать лежала с закрытыми глазами, и Настя подумала, что она заснула. Девушка посидела тихо, глядя в бледное лицо больной, и хотела было подняться, но мать, не открывая глаз, сказала:

      – У тебя характер легкий, и весь вид у тебя получше…

      Дочь насмешливо поджала губы и покивала головой. Но мать все лежала, не открывая глаз, и не видела, как она насмешливо покивала головой.

      – Мама, я же просила, не надо об этом говорить… Есть такие, которые уже даже были замужем, разошлись и теперь ни за что не выйдут.

      – Есть, – согласилась мать. – А все равно скажут, что их никто не берет.

      – А кто скажет?..

      Больная долго молчала: может быть, не было сил, может быть, не хотела больше раздражать дочь. Все же спросила:

      – Что уж, и счастливых семей нет?..

      – Почему, есть. Одна на тысячу!

      – Вот у тебя и будет такая. Что же ты заранее отказываешься?

      – Думаешь, у меня нет никого знакомых? – спросила Настя. – У меня есть. Правда, я не стану знакомиться прямо в магазине, как Валька это делает. Если бы я только захотела…

      – Что же тогда все время дома сидишь? Гуляй, встречайся…

      – Куда же я пойду, когда ты лежишь!

      – Мне ты не нужна. Постучу в стенку – зайдет тетя Оля. Помнишь, ты рассказывала, что познакомилась с мальчиком? Погуляй пойди с ним, хочешь, приведи сюда. Вы посидите, а я полежу. И мне будет веселей…

      Мать сказала это как бы между прочим, но Настя поняла, как это ей было нужно, чтобы сюда пришел хоть кто-нибудь и чтобы они посидели здесь, на глазах.

      Она встала, надела пальто.

      – Пойду позвоню.

      – Монетка там, – показала глазами мать.

      Настя взяла с этажерки монетку.

      Мать смотрела на нее беспокойно.

      Настя причесалась и немножко подвела губы. Потом она достала туфли на высоких каблуках, постояла в них, что-то соображая, сняла и надела старые, уличные.

      – Может быть, его еще нет дома, тогда я сразу и приду.

      – Придешь, придешь, – согласилась мать и вздохнула. Настя вышла на улицу.

      Это был тот час, когда рабочий день уже кончился, а вечер еще не начался. Все торопятся, и мало кто смотрит в лица встречных. Этот час словно и сам сознает свое служебное подчиненное значение и торопится пройти. Только небо по незнанию распорядка дня именно в это время в Ленинграде тихо и сумрачно пламенеет – непонятно для кого.

      Странно чувствует себя в этот час человек, который не знает, куда идти. Настя нерешительно постояла у пустой будки автомата, но не стала звонить и пошла дальше. Она шла медленно и видела все. Хорошенькие девушки, забыв на время о своей внешности, нетерпеливо ждали троллейбуса, молодые люди рассеянно на них косились. Женщины замужние, семейные – это бросалось в глаза – забегали в магазины. Настя провожала их взглядом независтливым, но уважительным.