Лосепес. Юрий Погуляй

ними слежу. Дня три уже. Большой мне не нравится. Дурной запах. И тот, кто в странной шапке тоже плохо пахнет.

      А вот маленькая с тряпкой на голове – хорошая. Она добрая. Я знаю.

      – Сержант, еще два перехода и будет развилка рек, – голос Второго. Я их так зову. Первый, Второй, Большой, Странная Шапка, Громкий, Маленькая с тряпкой, Большая… Десять и еще один. Всех перечислять скучно.

      – Хорошо… – говорит Странная Шапка.

      – Я промок, гы! Любезно будет чаю попить! – это Громкий.

      – Только кофе осталось, чай уже скурили, – фыркает Лис. Он и впрямь похож на лису. Мордой.

      Остальные молчат, сидят на больших, пестрых мешках. Дождь. Третий день дождь. Плохо. Сыро.

      – Ты как? – Второй поворачивается к одной из самок.

      – Спина, – морщится та.

      По коже пробегается холодок. Другие рядом. Значит этим надо идти!

      Нетерпеливо оглядываюсь. Часа два еще можно ждать. Дальше нельзя.

      – Ладно, под рюкзаки, – устало командует Второй.

      Встают, помогают друг-другу надеть мешки. Идут.

      Следую за ними. Путаю следы. Другие плохие! Эти хорошие! И я не хочу, чтобы хорошим было плохо.

      Большой и Странная Шапка идут первыми. Они постоянно так ходят. Все три дня. Странные.

      Никогда таких здесь не видел. На лодках плавали, а по берегу никого…

      Дождь. Вновь дождь. Льет. Второй останавливается, достает ярко-желтый плащ. Рядом Лис, Громкий и Волосатый. Переодеваются.

      Остальные уже ушли.

      Быстрее. Не задерживайтесь! Другие рядом.

      Вроде пошли. Хорошо. Следую за ними, путаю следы.

      Час спустя чую запах чужой реки. Развилка, как сказал Второй. Гиблое место…

      Место Других.

      – Сержант заболел, Урка, – тихо говорит Медвежонок. Поправляет стеклянные глаза.

      – Вижу… Встанем на дневку.

      Дневка? Замираю, скалю зубы… Другие рядом! Нельзя останавливаться!

      – Разбиваем лагерь, Илюха, Павел – давайте за дровами, Ник, помоги… – мешки сброшены. Люди устали.

      Вижу, что устали.

      Но Другие…

      Большой и Первый ставят дом из тряпок, Второй тоже… Странная Шапка с трудом пытается что-то вытащить из своего мешка. Первая уже рядом, помогает. Большая и Маленькая с Тряпкой достают еду. Волосатый разводит огонь.

      Другие приближаются!

      Тихонько скулю. Они хорошие, они не должны достаться Другим!

      Но…

      С тоской оглядываю людей. Нет, Другие точно их найдут… Место такое.

      Если только…

      Поворачиваюсь к югу, дождь все льет, дрожь колотит тело. Они придут оттуда. Надо перехватить!

      Бегу!

      Лес, ели, мох. Болото. А вот тут упал Второй и громко кричал. След четкий. Плохо, не удалось запутать.

      Канава. Здесь в воду уронили мешок Волосатого. Он тоже орал.

      Внутри тепло. Мне по душе даже когда они ругаются…

      Березовый перелесок. Замираю. Меж деревьев снуют тени Других. Шустро они сегодня!

      Страшно. Другие – это другие…

      – Где они? – перед глазами появляется Кивач. Долговязый, с постоянно мотающейся головой. В старой, противнопахнущей одежде. Порох, кровь, смерть… Смердят его тряпки.

      Остальные полукругом собираются за спиной Кивача. Их я не знаю. Они – пустые.

      – Они мои… – говорю, смотрю в пустые глазницы долговязого.

      Другие гудят. Недовольны.

      – Стоп! – поднимает руки он, из дырявых рукавов сыпятся черви. – Почему?

      – Они мои! – рычу, чувствую, что меня трясет от страха, но рычу.

      Другие злятся. Один клацает зубами, трещит костями, переступает с ноги на ногу.

      – Нам нужна еда… – качает головой Кивач.

      – На каменной полосе! – скалюсь.

      – Это шоссе, – поправляет меня один из Других. Свежий. В руках ружье, половины черепа нет.

      – На каменной полосе, – повторяю.

      – Ты знаешь условия? – подбирается Кивач.

      – Знаю…

      – Тебе придется уйти с ними.

      – Знаю!

      Кивач разводит руками.

      – Хорошо, тогда договорились. Они твои…

      Другие рычат, недовольно смотрят на главаря. Но я знаю Кивача. Он сильнее всех.

      – А лес наш!

      – Лес, но не река, – напоминаю.

      – Да!

      Здесь все равно никого не бывает. Эти первые…

      – Уходим, – бросает Кивач. Другие неохотно повинуются, бредут на юг. А он стоит:

      – Мне будет не хватать тебя, Хранитель.

      Молчу, дрожу от холода. Дождь все льет. Ничего не спасает. Сейчас бы забиться