Луг. Рэй Брэдбери

ли Порт-Саид. Выдернули гвозди из Сан-Франциско. Перестал существовать Глазго.

      Их нет больше, исчезли навсегда.

      Ветер негромко стучит досками, кружится маленькими смерчами песок.

      На дороге, ведущей к сумрачным развалинам, появляется старик – ночной сторож. Он идет к высокой проволочной ограде, отворяет калитку и смотрит.

      Вот в лунном сиянии Александрия, Москва, Нью-Йорк. Вот Йоханнесбург, Дублин, Стокгольм. И Клируотер в штате Канзас, Провинстаун и Рио-де-Жанейро.

      Несколько часов назад старик сам видел, как это происходило: видел машину, которая с ревом подкатила к ограде, видел стройных загорелых мужчин в машине, мужчин в элегантных черных костюмах, с блестящими золочеными запонками, толстыми золотыми браслетами ручных часов, ослепительными кольцами; мужчин, которые прикуривали от ювелирных зажигалок…

      – Вот смотрите, джентльмены, во что это превратилось. Все ветер да непогода.

      – Да-да, мистер Дуглас, сплошная рухлядь, сэр.

      – Может быть, еще удастся спасти Париж.

      – Да, сэр!

      – Постой… черт подери! Да он размок от дождя! Вот вам и Голливуд! Сносите! Расчищайте до конца! Этот участок нам пригодится. Сегодня же присылайте рабочих!

      – Есть, сэр… мистер Дуглас!

      Машина взвыла и исчезла.

      И вот – ночь. Старый ночной сторож подходит к калитке.

      Он вспоминает, что было потом, когда предвечернюю тишину нарушили рабочие.

      Стук, грохот, треск, гром падения. Пыль и гул, гул и пыль!

      Весь мир трещал по швам и рассыпался, роняя гвозди, перекладины, барельефы, рамы, целлулоидные окна; город за городом, город за городом рушились наземь и замирали.

      Легкое трепетание… нарастающий, затем стихающий гром… и опять лишь легкий ветерок.

      Ночной сторож медленно бредет по пустынным улицам.

      Вот он в Багдаде: причудливые лохмотья дервишей, в узких окнах женская улыбка под чадрой и глаза, ясные как сапфиры.

      Ветер несет песок и конфетти.

      Женщины и дервиши пропадают.

      И снова кругом балки и жерди, папье-маше, холст с масляной краской, реквизит с маркой компании, и за фасадами строений – ничего, только ночь, звезды, космос.

      Старик достает из ящика для инструментов молоток и горсть длинных гвоздей, потом роется в строительном мусоре, пока не находит с десяток хороших, крепких досок и немного целого холста. Он берет шершавыми пальцами блестящие стальные гвозди, гвозди с маленькими шляпками.

      И начинает сколачивать Лондон, стучит и стучит… Доска за доской, стена за стеной, окно за окном, стук-стук, громче, громче, сталь о сталь, сталь в дерево, дерево ввысь – работает час за часом, до полуночи, без передышки, стучит, приставляет, опять стучит.

      – Эй, вы!

      Старик останавливается.

      – Эй, сторож!

      Из темноты выбегает незнакомец. Он в комбинезоне, он кричит:

      – Эй, вы, как вас там?

      Старик поворачивается.

      – Моя фамилия Смит.

      – О’кей, Смит, что это вы тут затеяли?

      Ночной сторож спокойно глядит на чужака:

      – Кто вы?

      – Келли, бригадир.

      Старик кивает:

      – Ага, вы из тех, что все сносят. Сегодня вы немало успели. Вот и сидели бы дома, хвастали этим.

      Келли откашливается, сплевывает.

      – Я проверял механизмы там, где Сингапур… – Он вытирает губы. – А вы, Смит, чем вы тут занимаетесь, черт возьми? Положите-ка молоток. Да ведь вы опять все сколачиваете! Мы сносим, а вы снова строите. Вы что, рехнулись?

      Старик кивает:

      – Возможно. Но ведь кому-то надо восстанавливать.

      – Послушайте, Смит. Я делаю свое дело, вы делаете свое – и всем хорошо. Я не могу вам позволить заниматься ерундой, ясно? Так и знайте, я доложу мистеру Дугласу.

      Старик продолжает стучать молотком.

      – Позвоните ему. Вызовите его сюда. Я с ним поговорю. Это он рехнулся.

      Келли хохочет:

      – Вы смеетесь? Дуглас не станет говорить с первым встречным. – Он делает рукой пренебрежительный жест, потом наклоняется, изучая работу Смита. – Эй, что за черт! Какие у вас гвозди? Маленькие шляпки! Кончайте! Нам их завтра выдергивать!

      Смит оборачивается и смотрит на Келли:

      – Ясное дело, разве мир сколотишь гвоздями с большими шляпками? Их слишком легко выдернуть. Тут нужен другой гвоздь, с маленькой шляпкой, да и вколачивать надо как следует. Вот так!

      Он сильно бьет по гвоздю, так что тот совершенно уходит в дерево. Келли подбоченивается:

      – Предупреждаю в последний раз. Кончайте это дело, и все будет шито-крыто.

      – Молодой человек, – говорит ночной сторож, заколачивая очередной гвоздь, задумывается и снова говорит: – Я бывал здесь задолго