Вирус забвения. Виталий Абоян

ен сигнал сети. Что это за чудное место такое с электрическим светом – а ведь и светит ровно, не прыгает, словно мотылек над свечой в предсмертной судороге, – и работающей сетью?

      Лохлан повертел головой, стараясь рассмотреть как можно больше из того, что его окружало. Стулья, стол, какие-то планшеты – все предметы проступали сквозь пелену яркого света, источник которого обнаружился прямо перед лицом. Обычная настольная лампа, только плафон почему-то повернут так, чтобы светить Лохлану в глаза.

      Голова кружится и плохо соображает. Кажется, что после хорошей попойки, но память не отзывается – судя по всему, выпить здесь никто не предлагал.

      Лохлан дернул рукой, намереваясь закрыть лицо ладонью, но предплечье вдруг наткнулось на твердое и холодное. Так и есть – на запястье правой руки надет «браслет» наручников. С другой стороны он пристегнут к подлокотнику кресла, в котором сидит Лохлан. Взгляд в сторону – одними глазами – левая рука тоже фиксирована.

      – Вроде бы очнулся, – послышался голос из-за пелены света.

      – Ты с дозой не ошибся? – спросил другой.

      Оба говорящих – мужчины, но Лохлану никого не видно, они прячутся в полумраке.

      – Нет, все нормально. Сейчас немного очухается, и можешь начинать.

      Странно, с кем они разговаривают? Лохлан помотал головой, надеясь добиться от нее более связных мыслей, но достиг лишь приступа головокружения и тошноты.

      – Я… х…р…то… – попытка начать разговор не увенчалась успехом. Во рту пересохло, язык прилип к небу и, казалось, распух, сделавшись ленивым и неповоротливым. – Пи-и-ить, – одними губами прошелестел Лохлан.

      – Нормально все, – уверенно заявил тот, что предлагал начинать.

      – Как ваше имя? – Второй голос говорил тихо и даже как-то устало.

      Лохлану это показалось странным – он ожидал крика.

      – Лохлан Флетт, – услышал он собственный голос еще до того, как понял, что вообще что-то сказал. Очень знакомое ощущение, вот только откуда?

      Свет, бьющий в глаза, исчез так стремительно, что Лохлан на мгновение успел испугаться, что лишился зрения. Что-то с ним было не так, чувства обострились, будто кто-то неведомый оголил все нервные окончания. И страшно хотелось пить. Невыносимо – наверное, так в аду черти мучают грешников.

      – Что?.. – начал один из мужчин, сидевших за столом, но Лохлан не дал ему договорить.

      – Пить!

      Глаза начали привыкать к царившему в комнате полумраку. Мужчин было двое, и голосов – тоже, никто не наблюдал за беседой, все участвовали. Один крупный, с коротким ежиком волос соломенного цвета и в слегка блестящем костюме, усиленно тер массивный подбородок потной ладонью. На его лице написана высшая степень недовольства и нетерпения, он спешит и, похоже, не верит в успех. Знать бы еще – в успех чего.

      Второй – полная противоположность первому: маленький, худой до болезненности, с тщательно уложенными темными (возможно, черными – в полумраке не разобрать) волосами, падающими на лоб, в черной рубашке с расстегнутым воротником. Его глаза неотрывно следили за Лохланом, за все время, что Флетт смотрел на него, темноволосый ни разу не моргнул, руки, подпирающие острый подбородок, оставались неподвижными. Он олицетворял собой интерес и внимание, ему, в отличие от напарника, как будто спешить было некуда.

      – Дай ему воды, – несколько раз дернувшись, но так и не оторвав задницу от стула, сказал светловолосый здоровяк. – Пусть уже расскажет побыстрей и…

      – Подожди, – так же тихо ответил темноволосый. Голос этого человека, казалось, начисто лишен эмоций. Черные, словно стволы «дыроделов», глаза продолжали держать на мушке Лохлана.

      Что же так пить-то хочется? Сколько он уже здесь – по ощущениям, так пару дней маковой росинки во рту не держал, никак не меньше.

      – Что вы делали на площади, перед Замком? – Казалось, что темноволосый не разговор ведет, а просто читает с глазных наноэкранов список вопросов, написанный кем-то другим.

      Лохлан не успел подумать над ответом. Еще до того как в голове появились мысли и хоть какие-то связные воспоминания насчет площади, он услышал собственный голос, говорящий твердо и уверенно. Слова получались грубыми и резкими, но это, понял Лохлан, из-за того, что горло совсем пересохло.

      – Просматривал сообщения.

      – Какого рода сообщение вас интересовало? – Между полученным ответом и следующим вопросом не было даже секундной паузы.

      – О покупке.

      О какой покупке? Что он такое говорит? Лохлану стало не по себе. Возможно, если бы не так сильно хотелось пить, он смог бы оценить ситуацию, а так… Нет, пить хотелось просто невыносимо. Лохлан сглотнул, стараясь произвести это действие максимально шумно, чтобы разжалобить своих мучителей, но ничего не вышло – во рту не было ни капли слюны, и пересохшее горло лишь беззвучно дернулось, добавив неприятных ощущений.

      – Вы покупали что-то?

      – Продавал.

      Покупал,