Вместо введения. Помянем прошлое. Владимир Шулятиков

».

      Наступили «сумерки кумиров» и наступили потому, что явились новые люди. Создалось новое общество, народилась новая интеллигенция. Совершенно не похожая на ту интеллигенцию, которая была в продолжении XVIII века.

      Интеллигенция, вызванная к жизни экономическими и общественными реформами XVIII века, представляла из себя довольно пеструю толпу; в этой толпе разночинец[5] стоял рядом с представителем привилегированного класса, сын крестьянина рядом с сыном мелкого дворянина, сын священника рядом с сыном какого-нибудь саксонца лекаря, сын приказчика рядом с сыном купца или мещанина. Но вся эта пестрая толпа исполняет одно общее дело, идет к одной цели, одушевлена одной общей надеждой, имеет общих друзей и врагов. Интеллигенты XVIII века – трезвые труженики на поприще великих общественных преобразований, они непосредственные участники великой созидательной работы, они верят в то, что именно они вершат судьбы истории. Проходя тяжелую жизненную школу, всем в жизни обязанные исключительно своим умственным дарованиям, они выше всего на свете ценят ум: невежество – их злейших враг; оно – символ гибели, символ отживающей старины. Они свято веруют в науку: она должна принести им победы. Они смело смотрят вперед: им грезится торжество цивилизации, они рисуют себе идиллии развитой городской жизни, идиллии мирного промышленного прогресса. Они верят в возможность гармонически устроенного человеческого общества.

      Интеллигенция начала XIX века, напротив, не блещет пестротой своих костюмов. Интеллигент-разночинец перестает на время играть видную роль, теряется на время в толпе интеллигентов-дворян. Если он изредка и заявляет о своем существовании, то должен делать это робко, подделываясь под общий тон и вкусы доминирующей интеллигенции; в противном случае, даже наиболее прогрессивные писателей окрестят его презрительной кличкой «семинариста» или «торгаша».

      Мы не будем вскрывать здесь тех причин, которые создали новую интеллигенцию: вскрытие этих причин отвлекло бы нас далеко в сторону, заставило бы нас сделать пространную характеристику экономического и политического положения землевладельческого класса в конце XVIII и в начале XIX века. Во всяком случае, появление новой интеллигенции есть неоспоримый исторический факт. Землевладельческий класс, силой обстоятельств, в начале XIX века принужден был расстаться с традициями архаической культуры[6]. Новые устои жизни потребовали от него, чтобы он лучше вооружился в борьбе за существование. Перед землевладельцами встал неотвязный вопрос о повышенном уровне образованности. Указ Александра I[7] (1803 г.) гласил: «Ни в какой губернии никто не будет определен к гражданской должности, требующей юридических и других познаний, не окончив учения в общественном или частном училище»[8].

      Дворянство оставило систему примитивного домашнего воспитания. Питомцы деревни, «деревенские выкормки» устремились в город. Частные пансионы, гимназии, университеты начали образовывать новые многочисленные поколения интеллигентов.

      Из провинциальной глуши новые интеллигенты привезли с собой запас своеобразных впечатлений, настроений, верований. Проведя первые годы детства в деревне, они приучились любить природу; окруженные штатом нянек и дядек, ухаживающих за ними с патриархальной любовью и простотой, они приучились ценить естественность, простоту патриархальных отношений[9]; нянюшкины сказки приучили их уноситься в мир фантазии. Их родичи и ближние внушили им чувство глубокой религиозности. Бессистемность первоначального воспитания, шумная и беспорядочная жизнь помещичьей усадьбы наградила их беспокойной, не способной к упорному, требующего продолжительного внимания труду, мечущейся из стороны в сторону натурой[10].

      Гимназическая и университетская наука не в состоянии перевоспитать их натуру, заглушить в них природные инстинкты, дисциплинировать их чувства, внушить им безграничное уважение к всемогущему разуму, направить их на путь трезвой работы. Городская и столичная обстановка не внушает им доверия. Они не чувствуют себя «господами истории». Они попали в общество, которое живет и развивается по каким-то непонятным для них «железным» законам. В «тех аристократических и бюрократических салонах», которыми ограничивается их круг наблюдений над «человечеством», они не находят ни малейшего отрадного явления. Их чувствительное сердце оскорбляется холодной и бездушной толпой, наполняющей эти салоны. Исполненные «бескорыстных душевных порывов», томимые жаждой «вечной» любви, «вечной» дружбы, они встречают лишь «измену», «предательство», «клевету ядовитую»[11], «холодный расчет». Всюду кругом них процветает циничная «проза», циничный «утилитаризм» и материализм. Они теряют веру в человечество. Они начинают презирать цивилизацию. Они «бегут» от толпы и в своем бегстве то думают найти утешение на лоне природы и вместе с пушкинским Алеко[12] отправляются кочевать по привольному простору южных стран, то вместе с Жуковским уносятся в таинственный мир кладбищенских привидений[13], то вместе с Марлинским

5

Разночинцы – («люди разного чина и звания») – межсословная, юридически не вполне оформленная категория населения в Российском государстве XVII–XIX веков. Разночинцем называлось лицо, не принадлежащие ни к одному из установленных сословий: дворянству, купечеству, мещанству, цеховым ремесленникам, крестьянству, а также лицо, не имевшее личного дворянства или духовного сана. В повседневном обиходе разночинцами назывались люди, которые получили образование и благодаря этому были исключены из непривилегированного податного сословия, в котором находились раньше, или люди, которые не могли принадлежать к податному сословию и при этом не состояли на действительной службе. К разночинцам в этом смысле относились выходцы из духовенства, купечества, мещанства, крестьянства, мелкого чиновничества. Получение образования без службы государству означало для разночинцев не только отрыв от прежней социальной среды, но и необходимость существовать на доходы от своих личных занятий, в основном от умственного труда. В этом смысле термин «разночинцы» употреблялся в XIX веке как синоним термина интеллигенция, поскольку в этот период происходил быстрый рост слоя образованных людей в целом, значительная часть интеллигентов была разночинцами, таким образом формировался разночинский слой (слой разночинной интеллигенции). В художественной литературе и публицистике того времени разночинцы часто противопоставлялись дворянам. Они воспринимались не только как социальный слой, но и как носители новой идеологии – либеральной, демократической, прогрессивной, революционной. Определенная их часть была сторонниками радикальных политических преобразований. Литературные выразители этих идей назывались писателями-разночинцами. К политическим их представителям относили» революционных демократов» и народников.

6

Речь идет о ряде преобразований в землевладельческой сфере, которые приведут к изменению в отношениях крестьян и господ и позднее к отмене крепостного права манифестом Александра II (1861).

7

Александр I (1777–1825) – российский император с 1801 г. Старший сын Павла I. В начале правления провел умеренно либеральные реформы, разработанные Негласным комитетом и М. М. Сперанским. Во внешней политике лавировал между Великобританией и Францией. В 1805–1807 гг. участвовал в антифранцузских коалициях. В 1807–1812 гг. временно сблизился с Францией. Вел успешные войны с Турцией (1806–1812) и Швецией (1808–1809). После Отечественной войны 1812 г. возглавил в 1813–1814 гг. антифранцузскую коалицию европейских держав. Был одним из руководителей Венского конгресса 1814–1815 гг. и организаторов Священного союза.

8

Цитата из «Нового положения об устройстве учебных заведений» (1803). При Александре I открыты университеты в Казани (1804) и Харькове (1805).

9

Патриархат – форма общественного устройства, при которой доминирующая роль в семейной, хозяйственной и общественной жизни принадлежит мужчине. Патриархат, как строй семейной жизни, это давно сложившаяся устойчивая форма организации отношений господства и подчинения в человеческом коллективе – семье.

10

Прекрасная характеристика интеллигента-дворянина начала XIX столетия сделана в статье П. Мизинова «Московский студент первых годов XIX века» (см. его книгу «История и поэзия. Историко-литературные этюды»). – Прим. В.Шулятикова.

11

Цитата из стихотворения М.Лермонтова «Тучи» (1840).

12

Алеко – герой поэмы А.С.Пушкина «Цыганы» (1824). Это герой байронического типа, наделенный острым чувством достоинства, по причине чего все законы цивилизованного мира он воспринимает как насилие над личностью. Превыше всего он ценит свободу и надеется обрести ее в естественной вольной жизни цыганского табора.

13

Речь идет о кладбищенской поэзии – условное обозначение поэтического направления в сентиментализме, возникшего в Англии в середине XVIII века, распространившегося во второй половине века в Германии, а к концу его – в России – и типичного как элемент предромантизма. Кладбищенская поэзия является наиболее резким тематическим выражением общего настроения меланхолии и отречения, характеризующего в эту эпоху английскую поэзию природы. Одно из самых известных произведений кладбищенской поэзии – «Элегия на сельском кладбище» («Elegy Written in a Country Churchyard») Томаса Грея, дважды переведенная Жуковским.