Роман с предрассудками. Лана Капризная

а – это парад дебютанток, которые, изнывая от страха, вожделения и меркантильности, съехались в столицу из британских интернатов, швейцарских пансионов и нью-йоркских частных школ. Девицы жаждали блестящих браков, состоятельных мужей и развлечений.

      Дебютанток сопровождали мамаши, тетки, бабушки и замужние сестры, которые жаждали сбыть девиц с рук первому подвернувшемуся холостяку с подходящим доходом.

      Разумеется, можно быть и поразборчивее: ждать пока к ногам их подопечной спелой грушей упадет нефтяной магнат, уже потерявший счет заграничной недвижимости, либо владелец металлургических заводов и коллекционер бывшей собственности российской императорской семьи, или же близкий к столичной мэрии застройщик, компенсирующий непересыхающий поток доходов, организацией бесконечной череды приемов, party и пикников. Но – увы! – самые завидные женихи были наперечет, и не спешили расстаться со свободой, даже для того, чтобы обеспечить себя законным наследником. А ни что так не портит репутацию потенциальной невесты миллиардера, как затянувшееся кружение в вихре московских развлечений.

      Дебютанток также сопровождали отцы, дядюшки и старшие братья, готовые расстаться с приличным куском имущества, дабы обеспечить юной родственнице достойное приданное. Были и такие, которые мечтали удачным браком дочери, племянницы или сестры поправить собственные пошатнувшиеся дела. Но и те, и другие всегда были начеку, дабы не подпускать к подопечной скандально известных развратников, и мужчин, которые могут выглядеть сколь угодно привлекательно, но их будущность не обеспечена солидным доходом, а то и обременена – о, ужас! – долгами Центробанку.

      В список персон нон грата также входили: разведенные дамы, даже усилиями команды адвокатов, не сумевшие добиться пристойных алиментов, и особы, про которых пополз слушок, что они благосклонно принимают приглашение мужчин прогуляться в слабо освещенных закоулках Royal bar. Ведь самое страшное для дебютантки – это не поскользнуться на паркете особняка Келдышей, а рухнуть в глазах столичного светского общества.

      Дмитрий Анатольевич Козолупа вошел в малую гостиную, нервно постукивая полированными ногтями по сапфировому стеклу часов Patek Philip.

      – Ну что они там? – спросил он племянницу.

      Милочка Обольянинова закатила глаза и всплеснула руками, довольно похоже пародируя тетю.

      – В самый последний момент Анжелика решила, что цветы в волосах иного оттенка, чем платье. Пришлось посылать за новым букетом, ну и все переделывать.

      Дмитрий Анатольевич обреченно возвел глаза к лепнине. Очень похоже на его любимую дочь – уже на пороге все переиграть и непременно устроить по этому поводу переполох. А его дражайшая супруга Ольга Кузьминична вместо того, чтобы приструнить эту избалованную девчонку, идет у нее на поводу, и с готовностью включается в панику на пустом месте.

      Милочка понимающе улыбнулась. Ее тетя и кузина и минуты не могли прожить, не устроив суету и беготню. Как подобное объясняла сама Ольга Кузьминична: это-де поднимает тонус и дает ощущение полноты жизни! Ведь, что ни говори, а жизнь столичной светской дамы отнюдь не изобилует бурными страстями и интересными приключениями, но подробнее об этом, как-нибудь потом.

      – Идут! Они идут! – раздалось с лестницы, и через мгновение в малую гостиную вбежала горничная Фаина.

      – Ольга Кузьминична и Анжелика Дмитриевна уже идут, – подтвердила она долгожданное событие.

      Дмитрий Анатольевич снова обреченно возвел глаза, затем пропустив племянницу вперед, вышел в холл.

      По парадной лестнице торжественно, как на похоронах первого Президента России, спускались его жена и дочь.

      Дмитрий Анатольевич с трудом подавил желание, поддернуть манжету сорочки Hugo Boss и демонстративно засечь время.

      «Вот, когда надо, от них не должешься ни прыти, ни беготни!» – раздраженно подумал он.

      Впрочем, на бал к Келдышам они отнюдь не опаздывали. Дмитрий Анатольевич Козолупа, за двадцать два года брака отлично изучил характер своей супруги, поэтому сделал все возможное и невозможное, чтобы сборы начались как можно раньше. Правда, ему, уже одетому, причесанному и надушенному, пришлось битый час слоняться из гостиной в столовую, оттуда в кабинет, затем снова по кругу, а племянница – Мила Обольянинова – двадцать минут простояла столбом в малой гостиной, страшась помять бальное платье из осенне-зимней коллекции Zac Posen. Но овчинка стоила выделки – на этот раз они не приедут к шапочному разбору, как тогда на прием по случаю совершеннолетия Мстислава Путятина…

      – Ты чудесно выглядишь, Лика, – воскликнула Мила, – а розы прелестны!

      Кузина встрепенулась и ускорила шаг. За ней волей неволей припустила Ольга Кузьминична.

      – Оттенок точно совпадает? – буквально дергаясь от переживаний, спросила Анжелика. – Посмотри при этом освещении.

      Мила вдумчиво сравнила цветы в прическе и на лифе платья. Дядя Митя может сколько угодно закатывать глаза, но дамский туалет – это броня, своего рода доспехи светской женщины. И, если она не ощущает себя безупречной, то будет чувствовать себя буквально