Стихотворения. Сергей Есенин

вырастают и забывают, что «везде есть люди», мало кому удается сохранить на всю жизнь сияющие глаза пятилетнего ребенка. Одним из таких счастливцев был Есенин. Родившись с причастием к тайне – «в мире нет ничего не живого», он приобщил к этому тайному знанию, к этому поэтическому ясновиденью и нас, своих читателей:

      Клененочек маленький матке

      Зеленое вымя сосет…

      Хорошо бы, на стог улыбаясь,

      Мордой месяца сено жевать…

      Клененочек, сосущий зеленое вымя, стал чем-то вроде фирменной меты есенинской поэзии. Между тем и это знак пожизненного детства.

      Однако, получив от судьбы столь редкостный дар, Есенин создал на его основе уникальную поэтическую систему, емкую, гибкую, способную выразить тончайшие нюансы духовной жизни – «все, что душу облекает в плоть». Для этого мало ума и таланта. Нужна еще и отзывчивость – чуткость ко всему новому – и в житейском укладе, и в искусстве, а главное, в самом воздухе трагического времени.

      Прошло более ста лет с тех пор, как в рязанском селе, в простой крестьянской семье родился гениальный мальчик, а он по-прежнему остается властителем наших чувств. Об этом, похоже, и напоминать излишне. А вот о том, что Сергей Есенин еще и гениальный реформатор русского стиха и что он недаром писал о себе: «Я пришел, как суровый мастер», напомнить необходимо. Слишком часто в последнее время светлое его имя связывается с незатейливой «простотой». Но это сугубо личные проблемы имитаторов якобы истинно русского стиля. Сам Есенин к убогой простоте, той, что хуже воровства, отношения не имеет.

      Ни повторить его «опыт смелый», ни подражать Есенину невозможно. В этом смысле в его пришествии есть что-то общее с явлением Шаляпина. Оба пришли в этот мир, на эту землю из самородных народных глубин, чтобы разбудить в соотечественниках «чувство родины во всем широком смысле этого слова». И чтобы «все до единого, каких бы ни были они различных мыслей, образов воспитания и мнений», сказали, повторяя слова Гоголя: «Это наша Россия; нам в ней приют-но и тепло, и мы теперь действительно у себя дома, под своей родной крышей, а не на чужбине».

Алла МАРЧЕНКО

      Лирика

      Вот уж вечер. Роса…

      Вот уж вечер. Роса

      Блестит на крапиве.

      Я стою у дороги,

      Прислонившись к иве.

      От луны свет большой

      Прямо на нашу крышу.

      Где-то песнь соловья

      Вдалеке я слышу.

      Хорошо и тепло,

      Как зимой у печки.

      И березы стоят,

      Как большие свечки.

      И вдали за рекой,

      Видно, за опушкой,

      Сонный сторож стучит

      Мертвой колотушкой.

[1910]

      Поет зима – аукает…

      Поет зима – аукает,

      Мохнатый лес баюкает

                  Стозвоном сосняка.

      Кругом с тоской глубокою

      Плывут в страну далекую

                          Седые облака.

      А по двору метелица

      Ковром шелковым стелется,

                   Но больно холодна.

      Воробышки игривые,

      Как детки сиротливые,

                   Прижались у окна.

      Озябли пташки малые,

      Голодные, усталые,

               И жмутся поплотней.

      А вьюга с ревом бешеным

      Стучит по ставням свешенным

               И злится все сильней.

      И дремлют пташки нежные

      Под эти вихри снежные

                      У мерзлого окна.

      И снится им прекрасная,

      В улыбках солнца ясная

                      Красавица весна.

[1910]

      Сыплет черемуха снегом…

      Сыплет черемуха снегом,

      Зелень в цвету и росе.

      В поле, склоняясь к побегам,

      Ходят грачи в полосе.

      Никнут шелковые травы,

      Пахнет смолистой сосной.

      Ой вы, луга и дубравы, —

      Я одурманен весной.

      Радуют тайные вести,

      Светятся в душу мою.

      Думаю я о невесте,

      Только о ней лишь пою.

      Сыпь ты, черемуха, снегом,

      Пойте вы, птахи, в лесу.

      По полю зыбистым бегом

      Пеной я цвет разнесу.

[1910]

      Калики

      Проходили калики деревнями,

      Выпивали под окнами квасу,

      У церквей