Портной. Евгений Кострица

хотелось думать, что это своего рода вызов суетливому и урбанизированному миру, где машины и технологии оставили унизительно мало места для человека. А существ с биопротезами Кицум людьми уже не считал. У многих теперь даже не было нормальных ступней. Последнее время их всё чаще меняли на модные пневмо-ролики, да и те использовались только для того, чтобы подчеркнуть статус. Люди почти не выходили на улицу, а кататься в тесных комнатах особенно негде.

      Да и зачем вообще куда-то ходить, если нажатием клавиши получаешь доступ к единой многоглазой сети, охватившей весь мир?

      Но одно такое место на планете еще оставалось. «Капсул-кинотеатр» Кицума никогда не был подключен к сети, поэтому клиенты могли посмотреть фильмы, только посетив его лично. Исключений не делалось ни для кого. Даже для сотрудников «Инспекции Надзора за Нравственностью», которые сегодня попросили о встрече.

      Их визит был запланирован на девять утра, но Кицум мстительно опоздал на полтора часа. Он презирал местных чиновников и потому не спешил. Подождут.

      Машин на стоянке не было. Видимо, гости пришли пешком. В последнее время персональный транспорт стал большой редкостью, хотя Кицум еще помнил автомобильные пробки. Пустые улицы казались декорациями уже свершившегося апокалипсиса. Скорее всего, так и было. Человечество попросту его не заметило.

      Едва освещенное фойе встретило пряным запахом ароматических палочек. Кицум их очень любил, несмотря на то, что порой из-за них кашлял. Иногда клиенты капризно жаловались на головную боль или аллергический приступ, и тогда директор кротко извинялся, возвращал деньги и вычеркивал их имена из списков. Он искренне считал свой кинотеатр храмом, и очередь в него была расписана на годы вперед.

      На первом этаже ничего никогда не менялось. Гостей встречали трехмерные барельефы из натурального тика и массивный стол кассира, уютно вписавшийся между деревянных колонн. Здесь до сих пор еще выдавали билеты. Карточки из дорогой бумаги пахли свежей типографской краской. Кицум всегда печатал их сам.

      Морщинистая и древняя, как динозавр, старуха коротко кивнула ему, указав на двух посетителей. Рыхлый мужчина с тройным подбородком и молоденькая пухлолицая блондинка, с любопытством разглядывающая теплый ламповый интерьер, которым Кицум так гордился.

      На мгновение он задержал на ней взгляд. Должно быть, стажерка. Ярко-красная помада, каблучки, прическа. Красивую фигуру безжалостно стискивал стандартный мундир. Интересно, сколько там осталось органики?

      – Статс-советник Печёнкин и эксперт Агафонова, – представился мужчина, показав золотой значок на кителе. – У нас предписание. Мы из…

      – Я прекрасно знаю, откуда вы! – брезгливо скривился Кицум. – Чем обязан визиту?

      – Проверка нарушений Морального Кодекса Предпринимателя, регулируемых пунктом три-пять статьи сто сорок. Игнорирование законных требований неопределенного круга потребителей…

      – Достаточно! – он с досадой перебил девушку, видимо, собиравшуюся пересказать весь Кодекс.

      Говорила она хорошо поставленным дикторским голосом. Таким всё еще делают объявления в аэропортах; правда, там уже почти никто не летает. Вероятно, имплантат и резонирующие стальные пластины в глотке. Изменение речевого центра стоит недешево. Да и для эксперта Надзора эта девица слишком юна. Хотя с такой пластикой черт их теперь разберет… Наверняка чья-то дочка или любовница.

      – Значит, требования уже определены, а обиженного потребителя еще нет? – язвительно спросил Кицум, надеясь, что у них нет на него ничего серьезного. Раньше он был им не по зубам. Видимо, зевнул очередной переворот в недрах местечковой иерархии. Зря не захватил с собой адвоката.

      – Почему же? В вашем деле есть и заявление.

      Смутившись, Агафонова принялась торопливо тыкать пальчиками в планшет. Ее остановил пренебрежительный жест более опытного коллеги:

      – Мы обязательно всё вам покажем, но для начала хотелось бы осмотреться.

      – Никогда у нас не были? – понимающе усмехнулся Кицум. Он знал, что для младших чиновников Надзора билеты в его кинотеатр слишком дороги.

      – Пока не по карману, – неохотно признался Печёнкин. – Но о вас наслышаны. Так где стоят капсулы?

      – Наверху, – Кицум показал на винтажную деревянную лестницу, украшенную рельефными фигурками демонов и драконов. – Хотите посмотреть?

      – С удовольствием. Как понимаю, они отделены перегородками друг от друга?

      – Конечно. Каждая находится в своей звуконепроницаемой комнате. Поднимемся наверх, и я вам всё покажу.

      – Всегда было интересно, что чувствует зритель в ваших персонажах. Он же не может делать что-то по своему усмотрению? – подмигнул Печёнкин, демонстративно покосившись на хорошенькую Агафонову.

      – Думаю, «по своему усмотрению» ничего нельзя сделать даже в собственном теле. А в наших фильмах это похоже на поездку в автомобиле с шофером. Вас везут по сюжету, но изменить его вы не можете. Впрочем, как и в обычном мире, если вы понимаете… – машинально ответил Кицум, гадая, во сколько