Рыцарь в серой шинели. Александр Конторович

ати. Болела голова, и в затылке стреляло, будто десяток маленьких гномиков лупил по нему молоточками. Спать хочу…

      Завалиться бы сейчас на боковую и открыть глаза в своем кабинете.

      Черт!

      Это было бы весьма неплохо.

      Только я уже пробовал.

      Ничего из этого не вышло. Открыл глаза я все в том же подвале. Все осталось по-прежнему. Та же монотонная капель, те же сырые своды. Все было до отвращения реально и ощутимо. Стены можно было потрогать рукой, воду можно было набрать в ладони и попить. Можно было умыть небритую морду. Или смочить здоровенную шишку на затылке. Именно это я и собирался сейчас сделать.

      Капли воды собирались мною в глиняную миску. Обычно в нее кладут черпак еды. Она тут бывает разная. Утром приносят кашу. В обед наливают какую-то похлебку. Вечером дают овощи и немного каши. Пить я могу сколько угодно – вода капает в углу.

      Вообще-то на еду грех жаловаться. В нашей родной КПЗ это считалось бы немыслимым деликатесом.

      Только мне этот деликатес сейчас не лезет в горло. Ем я чисто автоматически, так же и пью. Мою миску и сижу на единственной лавке. Тут еще не додумались поднимать кровати на день, и сидеть или спать я могу сколько душе угодно.

      Другой вопрос, что делать это я могу только до суда. А после него… сон-то будет. Только есть большая вероятность того, что будет он вечным…

      А что ж вы хотите-то? Я обвиняюсь в убийстве с целью грабежа.

      Правда, мне до сих пор неясно, кого и когда я убил…

      Впрочем, может быть, есть смысл рассказать все с самого начала?

      Этот день ничем не отличался от обычного рабочего дня. Разве только тем, что мне пришлось заступить на дежурство по управлению. Получив в оружейке свой АПС и подсумки с четырьмя обоймами к нему, я поднялся в класс, где уже сидели мои собратья по несчастью. Поздоровавшись с Виталькой Романовым, жизнерадостным опером из уголовного розыска, я уселся поближе к окну. Моросило, осень уже вступила в свои права, и погода стремительно портилась.

      – И не заколебался ты эту дуру таскать? – кивнул на мой пистолет Виталий. – С кем воевать-то собрался? Ты ж эксперт, работа кабинетная, вообще тяжелее карандаша ничего поднимать не должен!

      – Хм-м-м… мысль, конечно, интересная… может быть, ты возьмешь на себя труд донести ее до сведения моего руководства на Петровке?

      – На хрена еще?

      – Да, видишь ли… У них там возникла идея направить меня в командировку…

      – Тем паче! Еще и там железо таскать!

      – В Чечню…

      Виталий перестал балагурить и насупился. Только в прошлом квартале мы похоронили двух парней из его службы. Ребята тоже поехали в командировку. И тоже в Чечню. Что там стряслось, никто толком не знал. Но одного из них нашли с пустым «макаром» в руках: парень отстреливался до последнего патрона.

      Мне совершенно не улыбалась подобная перспектива, и поэтому, прихватив пол-литра казенного спирта, я наведался к нашему оружейнику. Услышав мою просьбу, он повертел у виска пальцем.

      – Сдурел? За каким рожном тебе этот карманный пулемет? В нем же весу почти полтора кило? Да и не подпишет генерал такой рапорт.

      – А ты намекни ему, что мне скоро бронежилеты испытывать… Ведь скоро же?

      – Через полгода… да и то, будут ли они вообще? Уже год обещают, да все никак не сошьют.

      – Ну, а не будем испытывать, я тебе его через полгода и верну.

      Михалыч задумчиво посмотрел на банку со спиртом.

      – А у вас нет такой же? Но… синего цвета?

      – Намек понял!

      Еще пол-литра казенного добра перекочевало в его кабинет. И через неделю он уже выдавал мне тяжелую коробку с пистолетом.

      – Кобура, подсумки… так, еще что-то было…

      – Да с меня и этого хватит.

      – Ремень! Вот, держи. Положено выдать – будь любезен расписаться. Патроны получи.

      Когда я первый раз появился на разводе с этой пушкой, зам по борьбе с личным составом поперхнулся на полуслове. Минуты три он меня разглядывал, как редкую картину, а после осведомился – куда это я собрался?

      – На дежурство по управлению, товарищ подполковник! Куда ж еще?

      – Э-э-э… я помню, у вас в кабинете еще и арбалет висел на стене… Что ж тогда и его не захватить?

      – Не табельный… – развел я руками. – Не положено…

      Ребята прыснули. Зам побагровел. Это было его любимым выражением. Послушать подполковника, так нам было «не положено» очень много чего…

      Да, кстати… Я же представиться забыл! Склероз…

      Александр Николаевич Ершов, капитан милиции. Эксперт-криминалист. Специализация – экспертиза взрывоопасных устройств. До кучи занимаюсь еще и огнестрельным оружием, дактилоскопией и много еще чем. Тридцать лет, не женат по вредности характера и неуживчивости. Свободного времени благодаря этому хватало. Вот я и занимался «всякими