Суженый Марии. Александра Девиль

ского монастыря к обрывистому берегу Днепра, чтобы полюбоваться чудесным видом, открывавшимся с высоты. Речные острова широко раскинулись среди сияющей на солнце водной глади, правобережные кручи причудливыми террасами спускались к реке, а над ними царил храм Владимира Великого, воздвигнутый на месте некогда поверженного Перуна.

      Но долго гулять по берегу девушка не могла: надо было возвращаться домой, чтобы родители не сердились. Они посылали Марию в Феодоровский монастырь с поручением к иконописцу отцу Феофану, который был давним другом ее родителей – Дмитрия Клинца и Анны, урожденной боярышни Раменской.

      По дороге домой девушка сделала небольшой круг, чтобы пройти мимо Софийских ворот, где надеялась встретить одну из своих подружек. Но ни Янки, ни Сбыславы поблизости не оказалось, зато на площади перед Софийскими воротами Мария увидела приметную компанию молодых иноземцев. По их расшитым хитонам и длинным плащам византийского покроя, а также по ровно подстриженным бородкам, обрамлявшим молодые смуглые лица, она догадалась, что эти заезжие молодцы – греки, а не латиняне, ибо у последних лица были бритые, а плащи – короткие.

      Иноземцы оживленно переговаривались, поглядывая по сторонам. Главным среди них явно был тот, что стоял в центре, – не самый красивый и высокий, но державшийся с большим достоинством. Мария услышала, как кто-то из его свиты произнес имя «Андроник» – и сразу все поняла. Конечно, эти молодые люди прибыли на Русь, сопровождая своего предводителя – Андроника Комнина, двоюродного брата нынешнего императора Мануила. Девушка знала из рассказов старших, что этот самый Андроник, человек весьма самоуверенный, не поладил со своим царствующим родичем и уехал на чужбину искать удачи при других дворах. Еще говорили, что вряд ли он задержится на Руси, где жить опасно из-за княжеских распрей и где никакой выгоды для себя, никакой поддержки в притязаниях на византийский трон Андроник не найдет.

      Молодые греки заметили Марию и уставились на нее с нахальными улыбками. Среди них двое или трое показались девушке очень красивыми и молодцеватыми. Их пристальные, откровенные взгляды смущали и волновали Марию, заставляя ее невольно краснеть. Потом один из красавцев выкрикнул несколько слов по-гречески. Другие засмеялись. Вряд ли они подозревали, что славянская девушка знает греческий язык. А между тем получившая немалое образование Мария хорошо поняла смысл сказанного византийским щеголем: он предположил, что тело юной незнакомки столь же прекрасно, как и ее лицо, да только слишком строгая одежда русов его полностью скрывает. А другой грек изъявил желание пощупать, насколько нежна белая кожа красавицы.

      Тут уж Мария не смогла больше оставаться на месте; выкрикнув удивленным грекам, что считает их наглецами, она бросилась бежать прочь от опасной компании в сторону Улебова двора, где всегда можно было найти защиту. Впрочем, Мария не столько боялась греков, которые, конечно, не посмели бы напасть на нее прямо на улице, сколько злилась на саму себя. Она вдруг почувствовала, что мужские взгляды и дерзкие слова взволновали ее, заставили ощутить собственное тело, к которому столь откровенно потянулись эти красивые, образованные и, наверное, опытные в любви иноземцы.

      Убегая, Мария едва не споткнулась, перехваченная за локоть чьей-то цепкой рукой. Вздрогнув и подняв глаза от земли, она увидела жирное, красноватое лицо с мясистым носом, редкой бородкой и масляно блестевшими глазами. Это лицо принадлежало пожилому мужчине с короткими ногами и большим животом, толщину которого не мог скрыть пышный греческий наряд. В первую секунду Мария подумала, что этот почтенный толстяк – тоже из свиты Андроника Комнина. Но тут старый грек заговорил, и девушка поняла, что ошиблась.

      – Прости, юная госпожа, – сказал он на ломаном киевском наречии, – но я хочу предложить тебе свое сопровождение. Меня зовут Зоил Оксивант, я известный ромейский купец. Не бойся этих невеж из окружения Андроника. Хотя, возможно, тебе они нравятся?

      – Можешь говорить по-гречески, господин, я училась в монастырской школе, – сухо ответила Мария. – А сопровождать меня не надо, мой дом недалеко.

      – О! При такой красоте еще и ученость! – удивленно воскликнул Зоил Оксивант.

      Из-за его спины показался невысокий поджарый человек лет сорока и с любезной улыбкой заметил:

      – Еще бы дочери Дмитрия Клинца не быть образованной! На хорошем дереве – достойный плод. Приветствую тебя, госпожа.

      – Ты счастливее меня, Хрисанф, – оглянулся старый грек на своего помощника. – Ты знаком с семьей этой славянской Афродиты, а я – нет.

      – Я не знаком с этой уважаемой семьей, но наслышан…

      Не желая продолжать разговор и принимать навязчивые услуги Зоила, Мария, резко дернувшись, высвободила локоть из его цепких пальцев и устремилась прочь. Застыв на месте, Оксивант провожал пристальным взглядом ее высокую тоненькую фигурку. Переходя через лужу, оставленную вчерашним дождем, девушка невольно приподняла юбку, и старый грек заметил щиколотки ее стройных ног. Перед тем как свернуть за угол дома, Мария на секунду оглянулась. Ветер откинул волосы ей за плечи, обнажив лебединый изгиб нежной шеи.

      – О мой Бог! – воскликнул