Человек, у которого были идеи. Аркадий Аверченко

на горизонте человек с озабоченным выражением лица, маленький, крепкий, худой, черноволосый, с энергичными жестами и бодрым взглядом на будущее, человек в потертом костюме, но имеющий в одном из его карманов ключ к богатству, – если он появится, то это и будет Калакуций.

      Он и ко мне пришел, этот Калакуций – человек с усталым, но энергичным и озабоченным выражением лица, носивший, вероятно, еще недавно глубокий траур по одному из своих родственников и снявший на днях этот траур со всего себя, кроме одного места – ногтей, вид которых доказывал, что обладатель их никак не мог утешиться, потеряв родственника.

      – Давно собираюсь к вам. – сказал он, – да все был занят. Я – Калакуций. Много слышал о вас как о способном человеке и поэтому пришел к вам, ибо такой человек должен оценить меня.

      Он сделал передышку.

      – Я могу быть вам очень полезен.

      – Да? Чем?

      – А, видите ли, я с ног до головы набит различными идеями; я, так сказать, ящик Пандоры, с тою лишь разницей, что содержимое ящика Пандоры было – змеи, а я – вместилище идей.

      – Чего же вы хотите?

      – Поделиться с вами. Вдвоем мы сможем завоевать весь мир.

      – Это идея, – усмехнулся я.

      Он энергично потер ладони одну о другую.

      – Видите – первая идея уже дана. Но серьезно, когда вы увидите, что я за человек, вы должны меня прямо с руками оторвать.

      – От чего?

      – Как это так – от чего?

      – От чего оторвать? Вы к чему-нибудь прикреплены?

      – Увы, теперь нет. Служил в контроле сборов, но ушел, потому что служить где-нибудь мне равносильно, как если бы алмазом резать кисель. И вот теперь я свободен – пользуйтесь.

      – Гм… Ну давайте-ка на пробу какую-нибудь идею…

      – Идею? Пополам, конечно?.. Слушайте! Прежде всего журнал! Мы должны издавать журнал совершенно нового типа и новых задач. Такого журнала, ручаюсь вам, еще не было и, держу пари, – не будет. Были журналы для актеров, для художников, даже для каких-то резчиков по металлу и текстильных рабочих… А такого не было.

      – Для кого же будет ваш журнал?

      Калакуций сложил руки на груди и, глядя на меня в упор, отчеканил:

      – Журнал специально для потерпевших кораблекрушение!