Слабая струна. Аркадий Аверченко

риезжай.

      Я отвечал:

      – Во-первых, приехать я не могу, так как должен возвратиться домой; дома никого нет, и даже прислуга отпущена в больницу; а во-вторых – кто тебе мог сказать, что я сейчас у Красавиных?

      – Врешь, врешь! Как же так у тебя дома никого нет, когда из дому мне и ответили по телефону, что ты здесь.

      – Не знаю! Может быть, я сошел с ума, или ты меня мистифицируешь… Квартира заперта на ключ, и ключ у меня в кармане. Кто с тобой говорил?

      – Понятия не имею. Какой-то незнакомый мужской голос. Прямо сказал: «Он сейчас у Красавиных»… И сейчас же повесил трубку. Я думал – твой родственник…

      – Непостижимо!! Сейчас же лечу домой. Через двадцать минут все узнаю.

      – Пока ты еще доберешься домой, – возразил заинтересованный Чебаков. – Ты лучше сейчас позвони к себе. Тогда сейчас же узнаешь.

      С лихорадочной поспешностью я дал отбой, вызвал центральную и попросил номер своей квартиры.

      Через полминуты после звонка кто-то снял в моем кабинете трубку, и мужской голос нетерпеливо сказал:

      – Ну?! Кто там еще?

      – Это номер 233-20?

      – Да, да, да!! Что нужно?

      – Кто вы такой? – спросил я.

      Около полминуты там царило молчанье. Потом тот же голос неуверенно заявил:

      – Хозяина нет дома.

      – Еще бы! – сердито вскричал я. – Конечно, нет дома, когда я и есть хозяин!! Кто вы такой и что вы там делаете?

      – Нас двое. Постойте, я сейчас позову товарища. Гриша, пойди-ка к телефону.

      Другой голос донесся до меня:

      – Ну что там еще? Все время звонят, то один, то другой. Работать не дают!! Что нужно?

      – Что вы делаете в моей квартире?!! – взревел я.

      – Ах, это вы… Хозяин? Послушайте, хозяин… Где у вас ключи от письменного стола?!! Искали, искали – голову сломать можно.

      – Какие ключи?! Зачем?

      – Да ведь не ломать же нам всех одиннадцати ящиков! – ответил рассудительный голос. – Конечно, если не найдем ключей, придется взломать замки, но это много возни. Да и вы должны бы пожалеть стол. Столик-то небось недешевый. Рублей, поди, двести? Коверкать его – что толку?..