Горячий айсберг 2011. Александр Рявкин

те безошибочно вытащили из водяных паров волосатого грубияна, разложили его на лавке; откуда-то появилась та самая метла, и молодцы, поочередно передавая ее друг другу, навесили по шерстяному заду несколько звучных ударов, впрочем, без особого пристрастия, просто для увеселения публики. Противник перестройки ухал, но молчал. Под десятый удар народ начал ржать.

      – Хватит, – сказал Коржак. – Радуйся, царскую печать тебе пожаловали.

      Волосатый встал, так и не поняв, что произошло: вроде как попарили за царский счет.

      – Ну, чего ждете, – обернулся царь к толпящимся за его спиной молодцам, все – мордатые, на одно лицо. – Тащите все сюда, пить да гулять будем!

      Всех как смыло радостной волной: с дороги ух как жрать захотелось. В кибитках, прикативших позже, и находилось, надо полагать, царское угощение.

      Братья переглянулись.

      – Ущипни меня, если я сплю!

      – Борька, да ведь это наш самый знаменитый земляк!

      – Да, Артушка, похоже, он…

      Как по волшебству, на лавках, где стояли шайки, появились золотые тазы, литые, с узорчатыми ручками, тяжелые ковши, кубки, усыпанные жемчугом, блюда разных величин с чеканными узорами, чарки сердоликовые, кружки с двуглавыми орлами, турьи рога, оправленные в золото.

      А тут и звон колокольный раздался: видно, звонарю сельской церкви дали особый наказ.

      Царь уселся на деревянное кресло, которое внесли вслед за ним. Одутловатому лицу его, человека немолодого, как ни удивительно, придавали свежесть седина и чуб, свисавший на крутой лоб. Народ смог рассмотреть и парчовую одежду государя, испещренную узорами и окаймленную вдоль разреза и вокруг подола жемчугом и дорогими каменьями. На шее висела массивная золотая цепь с большим узорным крестом. Высокие каблуки красных сафьяновых сапог были окованы серебряными скобами.

      Пока «два молодца из ларца» выгружали из коробов различную снедь, царь, прищурившись, молвил:

      – Ну что, земляки, трудно живется?

      – Да ничего, Борис Николаевич, нормально, справляемся, – посыпалось со всех сторон. – Раньше хуже жили. Нас не переломишь!

      – Знаю, что нелегко, ребята. Ну, потерпите еще немного, – покачал головой царь и вздохнул.

      – А сколько? – отважился спросить кто-то.

      – Три года, три месяца, три дня и… – царь глянул на часы, – три часа… Ну, а сейчас, забудем о грустном. Без водки и закуски, понимаешь, в бане не моются.

      Народ одобрительно загудел.

      Волосатый мужик, которого царское наказание привело в неописуемое возбуждение, поддакнул:

      – Лучше без мочалки, чем без горилки!

      Но никто уже никого не слушал, потому что прикатили большую бочку с пивом и вынесли двухведерную голубую бутыль с водкой.

      Сначала появились жареные гуси, павлины с радужными растопыренными хвостами, тетерки с шафраном, разные студни, потом журавли с пряным зельем, рассольные петухи с имбирем, бескостные курицы и утки с огурцами. Вся эта птица быстро разлетелась по тарелкам моющихся соотечественников. У бочонка с пивом выстроилась живая очередь.