Загадка сорвавшейся встречи. Антон Иванов

голос.

      – М-м, угу, – отчаянно работая челюстями, отозвался мальчик.

      – Слушай внимательно, – скороговоркою продолжал мужчина. – У меня всего несколько секунд. Значит, завтра, в семнадцать ноль-ноль, в Пушкинском, у льва Донателло. Усек?

      Как всегда, когда что-нибудь надо сделать быстро, именно это и не выходит. У Павла пересохло во рту. Бутерброд превратился в плотный вязкий ком, который никак не хотел проглатываться. Мальчик решил переспросить, что имеет в виду собеседник, но смог только промычать.

      – Проспись, – сурово произнесли на том конце провода. – И чтобы завтра был свеженьким как огурчик. Пароль прежний. Ну, бывай.

      И в трубке послышались частые гудки. Павел наконец проглотил зловредный бутерброд. Впрочем, уже было поздно. Главный вопрос остался невыясненным. «Кто это мне звонил? – мальчик уставился на исторгающую короткие гудки трубку радиотелефона. – И почему я должен завтра с ним встречаться?»

      Голос звонившего был ему совершенно не знаком. К тому же, как показалось Павлу, звонил мужчина явно солидного возраста. А взрослые мужчины Павлу звонили не так уж часто. Разве только отец и несколько родственников, голоса которых он, естественно, сразу узнавал.

      «Почему мне нужно с кем-то завтра встречаться? – недоумевал Павел. – И при чем тут какой-то пароль? А может, это вообще звонили не мне? – вдруг осенило его. – Ну да. Конечно, не мне. Просто неправильно соединилось. А я случайно оказался Павлом. И тип этот ничего не понял, потому что я говорить не мог из-за бутерброда».

      Павел наконец расстался с трубкой и шагнул к вешалке, чтобы взять куртку, однако, наступив на так и не завязанный шнурок, грохнулся посреди передней.

      – Черт! – потер он ушибленный локоть. – Сегодня все как-то не так.

      Усевшись на полу, он завязал шнурки. Затем, глянув на часы, с воплем вскочил на ноги. Куртку он натягивал уже в лифте.

      Но этот день для Павла явно не заладился. Проехав два этажа, кабина лифта как-то по-собачьи заскулила, затем старчески крякнула и остановилась.

      – Во жизнь-кочерга! – в сердцах воскликнул мальчик и стал нажимать на все кнопки подряд в надежде, что кабина тронется с места. Однако лифт и не думал двигаться. Мало того, он нанес еще один удар: в кабине погас свет.

      – Ну началось, – пробормотал Павел и попытался нашарить в темноте заветную кнопку с колокольчиком.

      Однако все кнопки на ощупь были одинаковые. Мальчик принялся методично давить на все, которые попадались под руку. Диспетчер не отзывался. Ситуация складывалась неприятная. «Хорошо, если кто-нибудь мимо пройдет», – Павла уже охватывала паника.

      Дело в том, что квартир в их подъезде было не так уж много. А в середине дня вообще редко кто выходил или входил в подъезд. Вот Павлу и рисовалась совершенно не радостная, но вполне вероятная перспектива просидеть в этой темной камере часов до шести.

      Он продолжал давить на все кнопки по очереди. Тщетно. «Во гад диспетчер, – с осуждением пробормотал узник. – Смылся куда-то, а я тут кукую. Хорошо еще, у меня нет клаустрофобии». Едва он об этом подумал, как немедленно ощутил первые, но явные признаки болезни замкнутого пространства.

      Дышать стало отчего-то тяжело. Тьма, словно еще сильнее сгустившись, наступала со всех сторон. Павел покрылся испариной. Колени его задрожали.

      – Надо переключаться, – строгим голосом отдал себе приказ мальчик. – Так, – продолжал он вещать в пустое пространство. – Что еще в подобных случаях делают? Ага. Вспомнил. Нужно подпрыгнуть.

      Сказано – сделано. Грузный Павел несколько раз высоко подпрыгнул. Кабина закачалась.

      – Чего хулиганишь? – внезапно ожил динамик.

      – Я хулиганю? – возмущенно откликнулся Павел.

      – Не слышу. Говори громче! – потребовала диспетчерша.

      – Я в лифте сижу. Застрял, – изо всех сил гаркнул Павел. – Выпустите меня отсюда!

      – Адрес! – Голос диспетчерши звучал совершенно невозмутимо.

      – Ленинградский проспект, дом двадцать шесть, первый подъезд, – отчеканил мальчик.

      – У вас только починили, – радостно сообщила диспетчерша. – Мастер десять минут назад ушел.

      – Куда ушел? – исторг трагический вопль Павел.

      – На другой объект, – диспетчерша не разделяла его драматического накала. – У вас-то уже все в порядке.

      – Ну ни фига себе, в порядке! – заорал Павел.

      – Не груби! – осадила его диспетчерша.

      – Интересно, сколько мне тут еще сидеть? – издал новый возглас Павел.

      – А сколько тебе лет? – отчего-то поинтересовалась диспетчерша.

      – Тринадцать, – откликнулся Павел.

      – Значит, не маленький, – совсем успокоилась она. – Посидишь.

      – Не хочу! – запротестовал Павел. – Меня ждут!

      – Ладно, – сжалилась диспетчерша. – Щас мастера постараюсь найти.

      В динамике послышались приглушенные переговоры, из которых Павел выяснил,