Пулковская Цитадель. Александр Тестов

нет – уже другой.

      Какая сволочь их туда кладет?

      Пролог

      Сентябрь 1941 года, город Москва, Кремль, кабинет И.В. Сталина.

      – Садитесь, товарищ Жуков.

      Георгий Константинович прошел вперед, отодвинул стул, сел. Сталин сидел во главе стола и задумчиво курил трубку. На длинном столе была разложена карта Ленинграда. Жуков успел это заметить, он понял, что разговор пойдет об обороне города.

      – В последние дни, – Иосиф Виссарионович выпустил небольшой клуб дыма и положил трубку на хрустальную пепельницу, – под Ленинградом сложилась тяжелая… я бы сказал безнадёжная ситуация.

      Жуков едва заметно дернул головой. Он знал, что четвертого сентября немцы начали обстрел самого города, а восьмого захватили Петрокрепость.

      – Видимо, пройдёт ещё несколько дней, и Ленинград придется считать потерянным. – Верховный умолк и пристально посмотрел на генерала.

      – Считаю, что Ленинград можно и нужно удерживать! – Жуков четко произнес каждое слово.

      – Ворошилова я уже распорядился отозвать. Мне доложили, что маршал лично водил солдат в атаку. Не хватало еще, чтобы Первого маршала страны убили или взяли в плен. Вот будет германцам забава.

      Жуков не поверил своим ушам. Пусть в кабинете кроме них двоих никого не было, и все же генералу не верилось. Сталин был откровенен как никогда.

      – Есть мнение, – продолжил верховный, – назначить вас, – он сделал ударение на последнем слове, – командующим обороной Ленинграда. Поезжайте и сделайте все возможное.

      Георгий Константинович понял, что беседа окончена. Он встал, чуть слышно щелкнул каблуками.

      – Разрешите идти.

      – Идите.

      Жуков развернулся и уверенной походкой покинул кабинет Верховного.

* * *

      Тринадцатого сентября Георгий Константинович прибыл в осажденный город. Вместе с ним прибыл комиссар госбезопасности третьего ранга[1]. В последний момент сам товарищ Берия попросил Жукова взять комиссара с собой, мол, у него ответственное поручение в Ленинграде. Машины уже ждали. Расстались быстро. Первым отошла машина с новым командующим ленинградским фронтом, следом сопровождение.

      – Товарищ комиссар госбезопасности третьего ранга, прошу в машину. – Старший лейтенант залихватски козырнул и услужливо открыл дверцу.

      Комиссар в длинном кожаном плаще с пристегнутым меховым воротником молча сел на заднее сиденье. Машины покинули взлетное поле и выехали на хорошо укатанную дорогу.

      – Что у вас, Каргуль?

      Лейтенант обернулся с переднего сиденья.

      – Так все исполнено, согласно плану. Точно в срок. Товарищ Самойлов ждет.

      – Хорошо.

      Машину внезапно подкинуло на ухабе, и офицеры красиво приложили водителя по всей его родне.

      Часть первая

      Между жизнью и смертью

      Зловещие объятья вражьих рук –

      Их ощутил великий русский город.

      А нечисть, объявившаяся вдруг,

      Испытывала ненависти голод.

      Кольцом блокадным город обручён

      С врагом, не знавшим ранее препятствий.

      Тот, ослеплённый золотом икон,

      Шептал себе: «Иди, бери и властвуй!»

      Но город твёрдо знал – себя сберечь

      От волчьих лап зарвавшегося гада

      Он сможет – не об этом речь,

      О людях, в нём живущих, думать надо.

      А те крепились из последних сил,

      Уснувших приютила Пискарёвка.

      Кусочек хлеба стограммовый был

      Кусочком счастья – золотой подковкой…

      …Года идут. Блокады больше нет,

      Нашествие врагам тем вышло боком.

      Нам города голодного портрет

      Лишь память нарисует ненароком.[2]

      Глава первая

      Пред грозой

      Сентябрь 1941 года, город Ленинград, проспект Володарского, дом 4, Управление НКВД.

      – Товарищ старший майор[3], у нас все готово, – по-военному вытянувшись, доложил человек в медицинском халате. Это подобие армейской выправки ему совершенно не шло.

      Его профессорская бородка торжественно топорщилась, а пенсне, съехавшее на кончик носа, придавало человеку вид светила науки.

      – Показывайте, Илья Михайлович, – спокойно ответил старший майор.

      – Прошу сюда.

      Два шага по коридору – и они оказались

1

Комиссар госбезопасности третьего ранга – специальное звание высшего командного состава НКВД, соответствует армейскому званию генерал-лейтенант.

2

Стихи Татьяны Реготовой.

3

Старший майор – специальное звание офицера НКВД до 1943 г. Соответствует армейскому званию генерал-майор.