Отрубить голову дракону. Татьяна Гармаш-Роффе

ссику: и мороз тебе, и солнце, и день совершенно сказочный. Город пропах хвоей – все как очумелые тащили елки, и их верхушки, волочась хвостами, радостно взметали искры снежинок.

      В кабинете частного детектива Алексея Андреевича Кисанова тоже было светло и ярко от солнечных граффити на белой стене и тоже пахло хвоей: в синей квадратной вазе на широком подоконнике зеленели еловые лапы, на которых залихватски сидел завиток серпантина. Посетительница все это заметила, вдохнула запах и грустно улыбнулась, присаживаясь у массивного письменного стола детектива.

      Скромное обаяние сдержанности. Идущее изнутри ощущение самодостаточности, при котором нет нужды что-то демонстрировать, доказывать – зачем? Оно, как фимиам, овевает облик человека, и тогда всё ему идет, всё к лицу: хоть черное, хоть красное, хоть серо-буро-малиновое.

      Впрочем, новая клиентка одета не в серо-буро, а в рубашку оливкового цвета с высоким воротником (верхнюю ее одежду, шубу или что там, детектив не видел: в прихожей посетительницу встретил Игорь, ассистент). Пара пуговиц рубашки расстегнута, поблескивает какое-то золотое украшение, чуть ниже угадываются полукружья довольно пышной груди. Небольшие золотые сережки, темно-русая длинная челка, с изящной небрежностью падающая на высокий лоб, голубые внимательные глаза – все это сочеталось как нельзя лучше. Только, пожалуй, лиловые тени на веках не совсем вписывались в тон – Алексей потому и заметил их, что ощутил диссонанс, обычно он к таким подробностям невнимателен. Но это уже мелочь. Тем более что лиловость была неяркой, не кричащей – так, чуть-чуть. Алексею Андреевичу Кисанову (для избранных просто Кис) посетительница понравилась. Весь ее облик выдавал человека доброго и разумного, приветливого и уютного. Есть женщины, за которыми уют ходит, как собачка на поводке: куда бы они ни пришли, везде становится тепло и душевно, и быт будто сам по себе налаживается и обустраивается. Как прикинул Кисанов, лет ей было около тридцати трех – тридцати пяти, но в наше время женщины долго выглядят молодыми, так что истинный возраст новой клиентки детектив определить затруднялся.

      – Оксана Георгиевна Шаталова, – представилась она. – Хотя можно без отчества.

      Алексей кивнул: принял к сведению.

      – Мне представляться нет нужды, – ответил он, – вы знаете, к кому пришли. Отчество по желанию. Чем могу помочь, Оксана?

      Вопрос, в принципе, лишний. По логике вещей, раз уж человек обратился за помощью к частному детективу, он сам и скажет, за какой именно. Однако в жизни помимо логики существует психология. Люди часто теряются: одни стесняются, другим трудно начать с ходу говорить на болезненную тему, трудно подобрать слова. Посему Алексей давно взял на вооружение набор ничего не значащих вопросов – обычно они помогают клиенту заговорить о своей беде.

      Но на этот раз не сработало.

      – По дороге к вам я все время думала, с чего будет лучше начать, – произнесла Оксана. – Но так и не придумала.

      – Стало быть, – заметил Алексей, – история длинная? Или событий в ней много?

      – История как раз короткая, – вздохнула Оксана, – а вот событий в ней… Да, много. Слишком много для того, чтобы их пережить одному человеку… – Она сделала глубокий вдох, будто собиралась нырнуть. – Моего сына убили, – сказала она тихо. – Мой муж пропал, – произнесла она еще тише. – Моя дочь сбежала… – почти прошептала она, сморгнув.

      Вот же ж черт! Детектив был ошарашен списком, в котором каждое событие по отдельности уже было полноценной трагедией. Особенно смерть ребенка. Алексей Кисанов ненавидел истории, в которых погибают дети. Верно сказала Оксана: слишком много для одного человека. Для одной бедной души.

      Однако нет, плакать мы ей не позволим, иначе и к концу дня до сути не доберемся.

      – Какое из них было первым по хронологии? – «деловым голосом» спросил Алексей. У него в арсенале водился такой специальный голос, чтобы перешибать эмоции и возвращать клиента к мысли.

      – По хронологии… – Оксана, немного помолчав, вдруг решительно откинула русую прядь со лба, будто дала стартовый сигнал самой себе. – Сначала убили моего сына. Или нет, не так. Сначала его похитили… Простите, я путаюсь. Сначала сбежала дочка…

      Оксана наморщила лоб, потом с силой потерла его. И четко произнесла:

      – Вот какая хронология: сначала Юру, моего мужа, обвинили в растрате денег его компании. Потом сбежала дочка. Потом похитили Антошу. А потом Юра поехал к похитителям с деньгами. И вот там, на какой-то лесной поляне, нашего Антошеньку застрелили.

      Оксана уперлась взглядом в столешницу письменного стола, а пальцы ее правой руки принялись теребить украшение, возить по цепочке кулон в виде золотой пластинки, в очертаниях которой угадывался парусный кораблик. Только теперь детектив понял, что не тени на глазах Оксаны лиловые, – сами веки ее лиловые, припухшие. Много плакала она в последнее время.

      – Мои соболезнования, – тихо произнес Алексей.

      – У вас есть ребенок? – Оксана взглянула на него.

      – Да.

      У Алексея Кисанова на самом деле было трое детей, но посетительница