Лед. Бернар Миньер

[1] по психологии, Женевский университет. Тема: «Некоторые аспекты детских страхов у детей в возрасте 8–12 лет».

      1995: Аттестат зрелости. Классика и латынь.

      1994: Аттестат по английскому языку первой степени.

      Практическая деятельность

      2003: Частный кабинет психотерапевта и судебного психолога, Женева.

      2001: Ассистент проф. Шпицнера на факультете психологии и педагогических наук Женевского университета.

      1999–2001: Психолог-стажер Института судебной медицины при Женевском университете.

      Психолог-стажер медицинской службы тюрьмы Шан-Долон.

      Членство в профессиональных обществах

      Международная академия права и психического здоровья. Женевская ассоциация психологов-психотерапевтов. Швейцарская федерация психологов.

      Швейцарское общество судебной психологии.

      Интересы

      Классическая музыка (10 лет обучения игре на скрипке), джаз, чтение.

      Спорт: плавание, бег, подводное плавание, спелеология, прыжки с парашютом.

      Пролог

      Дгдгдгдгдгд – так-так-так – дгдгдгдгдгд – так-так-так.

      Бормотание троса прерывалось постукиванием блоков на опорах, и кабина фуникулера периодически вздрагивала. К этой какофонии добавлялся свист вездесущего ветра, похожий на испуганный детский плач. Чтобы перекрыть непрерывный грохот, тем, кто ехал в кабине, приходилось кричать. Их было пятеро, включая Гюисманса.

      Дгдгдгдгдгд – так-так-так – дгдгдгдгдгд – так-так-так.

      – Вот черт! До чего неохота подниматься наверх в такую погоду! – крикнул один из них.

      Гюисманс молчал и старался сквозь снежные вихри, летящие вокруг кабины, разглядеть внизу озеро. Двойная нить тросов уходила в серую мглу.

      Облака чуть расступились, и на миг появилось озеро. Оно блеснуло на солнце, как маленькая лужица, крошечный глазок воды среди нагромождений внезапно разорвавшихся облаков.

      – А что ты с ней сделаешь, с погодой? – отозвался второй. – Так и на неделю можно застрять на этой гребаной горе!

      Аррунская гидроэлектростанция представляет собой серию галерей, углубленных на семьдесят метров под землю на двухкилометровой высоте. Самая длинная из них тянется на одиннадцать километров. По ней вода из верхнего озера поступает в напорный трубопровод полутораметрового диаметра, сбегающий по горе и сбрасывающий воду на турбины производственного блока, который находится внизу, в долине. Добраться до высокогорной электростанции можно только одним путем: через шахту. Вход в нее находится почти у вершины, потом надо спускаться до главной галереи на грузовом лифте, а затем, после того как закроют водяные заслонки, преодолеть около восьми километров по галереям на двухместном тягаче. Это около часа пути в полной темноте.

      Есть, правда, еще вертолет, но им пользуются в крайних случаях. У верхнего озера оборудована посадочная площадка, пригодная только в хорошую погоду.

      – Иоахим прав, – сказал самый старший. – В такую погоду вертолет не сможет сесть.

      Они понимали, что это означает. Через несколько минут после их проезда откроются заслонки, и тысячи кубометров воды с ревом ринутся по галерее. В случае аварии понадобится около двух часов, чтобы осушить галерею, еще час, чтобы добраться на тягаче до шахты, двадцать минут на подъем, еще десять на спуск по канатке до электростанции и тридцать по дороге на Сен-Мартен-де-Комменж, если, конечно, дорога не будет перекрыта.

      Если произойдет авария, то они доберутся до больницы не раньше чем часа через четыре. А станция ветшает. Она работает с 1929 года. Каждую зиму, перед таянием снегов, бригада проводит наверху четыре недели, занимаясь проверкой, починкой и заменой отслужившего свой срок оборудования. Работа трудная и опасная.

      Гюисманс следил за орлом, кружившим метрах в ста от кабины фуникулера, и молчал. Потом он перевел взгляд на ледяные провалы, смутно темнеющие под днищем кабины.

      Три огромные нити трубопровода спускались в пропасть, повторяя горный рельеф. Долина уже давно пропала из виду. Метрах в трехстах внизу из тумана выступала последняя опора, поставленная там, где склон образовывал широкую полку. Кабина подъезжала к входу в шахту. Порвись сейчас трос – и кабина пролетит много десятков метров вниз и расколется о скалы, как орех. Ветер раскачивал ее, словно корзину с продуктами у спешащей домой хозяйки.

      – Эй, кашевар! Чем нас сегодня накормят?

      – Да уж точно не мясом!

      Не смеялся один Гюисманс. Он следил за маневрами желтого директорского микроавтобуса далеко внизу, на площадке перед станцией. Автомобиль уехал оттуда и пропал из виду. Его окружила и поглотила толпа облаков, будто племя индейцев, напавшее на дилижанс.

      Каждый раз, когда Гюисманс забирался сюда, ему казалось, что он ухватил простую, изначальную истину своей жизни. Но вот объяснить, какую именно, он не мог, а потому перевел взгляд наверх, к вершине.

      Они