Смерть на кончике пера. Людмила Белякова

, где сама лазала в детстве… Проживете здесь подольше – сами таким же экстрасенсом станете!

      Хозяйка встала, надела передник и недвусмысленно поглядела на Андрея – а не пора ли тебе и честь знать, добрый молодец?

      – Так вы не хотите дать интервью? О вашем даре?

      – Никакого дара нет. Элементарные наблюдательность и внимание – я ж на деньгах двадцать лет сижу. И потом… Все эти целительницы – толстые, не обращали внимания? Я сама с трудом держусь, а если меня так, как их, разнесет…

      Она махнула рукой и опять присела напротив.

      – Они хорошо зарабатывают, – выложил последний аргумент Андрей.

      – За это нельзя брать деньги.

      – Ну, хоть судьбу напоследок предскажите. – Он нарочито безнадежно вздохнул. – Можете?

      – Это каждый человек может.

      – Как?

      – Обыкновенно. Вот вы сейчас пойдете в свою редакцию…

      – …и получу от редактора по шее. Спасибо. Я действительно мог предсказать это сам.

      Она тихо рассмеялась:

      – Вам с самого начала дали неправильную информацию. Это не ваша вина.

      – А на перспективу что-то можете предсказать? Ну, хоть на десять лет вперед?

      – Так далеко я не вижу.

      – А! – обрадовался Андрей. – Значит, все-таки вы ясновидящая?! Вот я вас и поймал!

      Она опять смущенно улыбнулась, помолодела и похорошела.

      – Тогда скажите, что меня ждет этой весной, летом… Вон как пригревает…

      Ксения Петровна посмотрела на него повнимательнее, чуть склонила русую голову к плечу.

      – Весной, летом вы… будете плутать, часто идти по ложному следу, но он-то и приведет вас к нужному месту. Вы только прислушивайтесь к себе.

      Она осеклась. Еще раз внимательно посмотрела на него.

      – Если вам самому надо будет – приходите. Знакомым я действительно… иногда помогаю. Порожек какой-то у вас на пути… знаете… как в лесу – отоптанный корень через тропинку…

      Очередной номер сдавался в типографию по средам, поэтому четверг был чем-то вроде дополнительного, негласного выходного. В одной из двух комнат, которые занимала редакция, за выключенным компьютером вязала Валя, средних лет миленькая шатенка, ответственный секретарь.

      – Борода на месте? – спросил Андрей, прекрасно зная, что главного редактора нет.

      – Не-а, – ответила Валя, не отрываясь от рукоделия. – А оно тебе надо?

      – Ни в коем разе, – буркнул Андрей.

      – А, красивый, и тебя бухгалтерша бортанула? – Валя подняла на него смеющиеся глаза. – Ее Костик две недели обхаживал, и тоже без толку. Зато она сказала ему, где его мамка сережку золотую потеряла, наследственную.

      – Нашли?

      – Нашли.

      В текущий номер Андрей дал полосу об одном преинтересном парнишке – воре и сыне вора. Папаша этого «гения» только полжизни провел на воле, успел, однако, родить наследника и между посадками обучить милое, голубоглазое создание основным приемам ремесла. Парень воровал – виртуозно, с фантазией, неплохо знал и лазейки в УПК. Разговаривая с Андреем в приемнике-распре де ли теле, посетовал, что через полгода ему исполнится четырнадцать и попадаться уже будет нельзя – загудишь в колонию. В приемник Павлючок – фамилия у него была такая – попал не за кражу (за кражи он давно не попадался), а, можно сказать, за детскую шалость.

      …Их всем классом повели на концерт в местную музыкальную школу. Павлючок ученической музыкой не прельстился, без особого труда ускользнул из малого зала, забрался в большой концертный зал, где выступлений приезжих знаменитостей ожидал трофейный «Бюхнер», из чистого любопытства разобрал рояль, рассовал по карманам клавиши из натуральной слоновой кости, несколько латунных молоточков и скрылся.

      Директриса музшколы, очнувшись от обморока, заявила в милицию. Сыскари быстро сложили два плюс два, все остальное было делом техники. Раны старого немчуры оказались смертельными, поскольку Павлючок успел ко времени поимки раздарить и растерять большую часть добычи, оставшееся пошло на вещдоки. «Бюхнера» списали на мамку варвара, худую женщину с заплаканным лицом, наваяли гражданский иск в три тысячи у. е. Самого воришку – скорее от отчаяния и бессилия – отправили чуток посидеть.

      – И чего базарят? – удивлялся парень, пялясь на Андрея невинными глазами. – Я че – эти три штуки им не найду? Была забота…

      Но этот материал пойдет в следующем номере, завтра. Газете до зарезу нужны были забойные материалы. За полгода в городе появилось два новых издания, оба с хорошими спонсорами, туда перелетели все «лучшие перья». Средств работать себе в убыток у издателя было месяца на два-три, конечно, если газету не поддержат местные власти.

      Полгода назад Андрея выманили из столицы на приличный для молодого журналиста оклад, оплачивали съемную квартиру в старом трехэтажном доме, и он был просто обязан давать в каждый номер полосный первоклассный материал…

      – О