Последнее дело. Между строк, или Группа риска. Никита Филатов

змеряется не годами, а месяцами. Во всяком случае, этого бы не произошло в самом начале описываемых событий – хотя не исключено, что к подобному выводу он пришел бы и сам, через некоторое время. Однако забегать вперед, нарушая классическую композицию во имя какого-нибудь там постмодернизма или же, прости господи, концептуализма, совершенно недопустимо для детективного жанра.

      Как бы то ни было, оперативный уполномоченный уже приблизился к полутемной сырой подворотне, возле которой его поджидал Владимир Александрович Виноградов.

      – Здравствуйте! Вы из отдела полиции?

      – Ну допустим. А вы кто?

      Владимир Александрович сделал шаг навстречу и протянул руку:

      – Моя фамилия Виноградов. Я от Союза писателей, меня попросили подъехать.

      – Ага. Понятно. – Оперативный уполномоченный с большим достоинством кивнул, ответил на рукопожатие и поискал глазами номер дома:

      – Это здесь у вас, что ли?

      – Да, пойдемте. Вон туда, второй двор…

      И они пошли.

      Впереди – сопровождающий, плотный и невысокий мужчина лет пятидесяти, коротко стриженый, довольно прилично одетый и больше похожий на отставного майора, чем на представителя творческого союза. Вслед за ним, почти не отставая, – молодой оперативник в черной кожаной куртке и в джинсах, в кроссовках и с папкой для документов под мышкой.

      – Осторожнее… – Виноградов перешагнул через глубокую, рваную трещину в сером асфальте – очевидно, сегодня ему приходилось проделывать это уже несколько раз, в обоих направлениях.

      – Да, спасибо!

      Навстречу им из подворотни потянуло холодком.

      На всех календарях четвертую неделю значилась весна, однако недоверчивая питерская погода, скорее всего, имела на этот счет свое особенное мнение – напротив арки, вдоль глухой стены дома, по-прежнему темнела полоска упрямого, слежавшегося снега.

      Мусора и бытовых отходов во дворе почти не было видно, хотя временами откуда-то доносился отчетливый запах помойки. А еще пахло сыростью, мокрой известкой, мочой и просроченными лекарствами. За бесцветными, пыльными окнами коммунальных квартир то и дело угадывались тени простуженных питерских кошек. То, что где-то над головой есть небо, можно было представить, пожалуй, только по отражению в мутных разливах, оставшихся после очередного дождя.

      – Вот… место происшествия.

      Денис остановился рядом с Виноградовым. Ничего примечательного: две истертые временем каменные ступеньки, слегка покосившийся козырек… Окна полуподвального помещения были упрятаны за металлическими решетками и за многовековым слоем пыли.

      – Там сейчас есть кто-нибудь?

      – Да, ночной сторож остался. Я попросил, чтобы дать объяснения…

      – Ага, ну… правильно.

      Владимир Александрович сделал два шага вниз и толкнул обитую железом дверь:

      – Анатолий, вы где?

      – Здесь… куда же я денусь?

      Виноградов посторонился, пропуская вперед оперативника:

      – Вот, познакомьтесь! Анатолий Шарманский, член нашего Союза писателей, знаменитый путешественник и литератор.

      В небольшом коридоре за дверью их поджидал коренастый мужчина неопределенного возраста с очень круглым мясистым лицом. Гладко выбритый череп и щегольские ковбойские сапоги придавали ему отдаленное сходство с потрепанным и постаревшим актером Юл ом Бриннером из «Великолепной семерки».

      – Здравствуйте.

      – А это товарищ из уголовного розыска… простите, как вас по имени-отчеству?

      – Денис… Денис Валерьевич, – представился Нечаев и напомнил: – А где сторож-то, который здесь ночью был?

      – Ну так вот он.

      – Это сторож? – удивился оперативник.

      В своей жизни он, разумеется, больше встречал сторожей, чем известных писателей. Однако и те, и другие, по его мнению, должны были выглядеть несколько по-иному.

      – Работаю временно, по трудовому договору… – подтвердил тем не менее человек с экзотической внешностью. И посчитал необходимым пояснить: – В результате стечения, так сказать, сложных жизненных обстоятельств.

      – Понимаю, – кивнул зачем-то оперативный уполномоченный. И оглядел коридор:

      – Темновато у вас.

      – Экономия, – пожал плечами Виноградов.

      – Понимаю, – повторил оперативник. И посмотрел на Шарманского: – Ну, ведите! Показывайте, что там и где…

      Книжный склад представлял собой обыкновенный полуподвал с каменным полом и стенами, на которых еще оставалась потрескавшаяся штукатурка. Если не принимать во внимание мелкий мусор с обрывками упаковочной пленки и серой дешевой бумаги, в помещении склада было совершенно пусто.

      – Как это произошло?

      – Рассказывайте, Анатолий, – отозвался откуда-то сзади, из коридора, Владимир Александрович.

      – Ага… ну, значит…

      Ночной