Нет места для живых. Сергей Туманов

м пальцем и вышел из зала.

      Иван Быков, старший научный сотрудник Центра Контроля, остался один. Тихо гудели вычислительные комплексы, где-то в соседних помещениях стрекотали магнитные диски. За окнами уже наступала ночь и зажигались огни в расположенном через пустырь микрорайоне. Там, в новеньких панельных девятиэтажках, люди садились за стол ужинать, играли с детьми, проверяли их домашние задания. Молодые пары занимались собой, а старые смотрели телевизор. Неженатый Иван Быков завидовал и тем и другим. Особенно во время ночного дежурства.

      Во всем здании кроме него оставались только охранники и несколько таких же бедолаг, как он. Примерно по одному на каждый из семи этажей комплекса.

      Иван машинально куснул огромный бутерброд с толстым, почти полуторасантиметровым кругом докторской колбасы. И снова посмотрел на стол, где были разложены листы машинных распечаток с его сегодняшней гордостью. С приблизительными координатами его гордости, сравнительно точной траекторией, выделенной пунктирной линией. И даже со схематичным рисунком, неровными линиями показывающим, как его гордость выглядит. Эдакая неправильной формы загогулина с утолщением на севере, то есть сверху. Иван некоторое время любовался бледными пятнами многоугольной формы, изображающими рытвины и впадины. Все вместе походило на живопись каких-то новомодных художников. Можно скопировать и повесить на стену в гостиной. Сделать рамку и показывать девушкам. Ты видишь, дорогая? Да, это он самый, да. Мой астероид. Сижу я как-то в операторской, рассматриваю последние данные с радиолокации и вдруг вижу…

      Он отхлебнул лимонада. Вытащил из ящика стола потрепанный блокнот, который всегда брал с собой в походы. Блокнот был увесистый, с твердой обложкой, со специальным местом для шариковой ручки и необычайно белой бумагой. Бумага оставалась белой даже при свете костра.

      Потом нащупал бензиновую зажигалку (надо бы заправить). Бинокль (совсем новенький призменный «Беркут»). Засунул все это богатство в боковой карман рюкзака. Взвалил рюкзак на плечи. И вышел в коридор.

      Когда он спустился, в вестибюле было уже темно и пусто. Только Никифоров сидел в своей будке и смотрел телевизор. Судя по прорывающемуся сквозь помехи стадионному реву, в телевизоре был футбол.

      – Привет отпускникам, – Никифоров помахал ему фуражкой. – Загружаешься?

      Иван кивнул.

      – Да. Последние приготовления. Не хочу утром с вещами возиться. Пусть в машине ночь поваляются.

      – Это дело. Покурим? Здесь все равно ничего интересного.

      – Кто ведет?

      – «Шахтер», естественно. Узбекам даже ничья не светит. Против Старухина у них никаких шансов. – Никифоров накинул форменную куртку и уставился на рюкзак, будто только что его увидел. – Та-ак, гражданин. Выносим с режимного объекта? А ну-ка предъявим!

      Иван картинно поднял руки и попятился к выходу.

      – Стой, стрелять буду! Пых-пых!

      – Ай, не стреляйте, дяденька милиционер! Все расскажу, ничего не утаю!

      – Конечно, не утаишь. А ну, быстро говори, что курим?

      Иван сгрузил рюкзак рядом с перилами, достал пачку сигарет.

      Никифоров выпятил нижнюю губу.

      – Не, своему «Юеломору» я с фильтром не изменю. Никогда не понимал, что вы все находите в этих дамских цидульках. Одно слово, ученые.

      – Дурак ты, лейтенант. Фильтр полезнее.

      Они стояли внизу, на первых ступенях широкой лестницы. Где-то недалеко стрекотали насекомые. Никифоров оставил дверь открытой и прислушивался к футбольным звукам. Иван смотрел на звезды и выдувал в их сторону сигаретный дым.

      – А ты знаешь, – наконец не выдержал он, – я сегодня астероид обнаружил.

      – Да ну.

      – Ага. Какой-то неизвестный. Вынырнул из-за Луны, как черт из табакерки. Наши эрэлэсники его прошляпили, а я гляжу, возмущение какое-то… И данные неправильные.

      – Герой. С тебя стакан. Когда поставишь?

      – Вот вернусь и поставлю. Правда, там еще многое неясно. Утром должно подтверждение прийти.

      – Придет. Его обязательно назовут в твою честь. Астероид Быков. Звучит. Главное – ударение не перепутать.

      Никифоров заперхал, подавившись от смеха. Иван развернулся и отвесил ему подзатыльник. Фуражка съехала на нос.

      – Э! Нападение при исполнении!

      – Будешь знать, как издеваться над наукой.

      – Да ну, какая у вас наука. Вот мой дядя институт прикладной физики охраняет, вот там наука. А вы только в бумажках роетесь да вверх таращитесь.

      Иван выбросил в траву окурок и подхватил рюкзак за лямки.

      – Ну, все, лейтенант, ты договорился. Теперь война. Сейчас загружу вещички, и будет драка. Ты не забыл, что у меня разряд по боксу?

      – У тебя разряд, а у меня пистолет. Помочь?

      – Давай.

      Никифоров подхватил рюкзак с другой стороны.

      Машина стояла в десяти шагах, новая бежевая «двойка», универсал. Иван получил ее