Дневник. Софья Ефимова

обволакивая сознание, потом быстрее, быстрее, быстрее… Режущая боль пронзила все тело, и я, до этого крепко стоявший на ногах, пошатнулся и упал прямо в объятия тьмы.

      Очнувшись, как мне показалось, только через несколько часов, я первым делом почувствовал запах тетушкиного вишневого пирога, который мы ели по выходным на даче, когда я был еще совсем маленьким. Теплые солнечные лучи щекотали мое лицо, и я так и лежал с закрытыми глазами около минуты, пока где-то поблизости не раздался веселый голос сестры. Тогда я окончательно проснул- ся и с удивлением обнаружил, что нахожусь не в своей квартире, а в совсем незнакомом, но очень приятном и теплом месте. Я встал, чтобы оглядеться. Ноги казались мне ватными, голова тяжелой, а старый диван, с которого я только что поднялся, – мягким и уютным. Не сумев воспротивиться искушению, я прикрыл веки и с удовольствием рухнул на софу, поднимая облако пыли и погружаясь в сладкую дрему.

      Снова открыв глаза, я оказался в своей норе, все так же стоя на ногах, как будто ничего не произошло. Не дав мне опомниться, чайник, который я поставил до своего странного видения, закипел и начал пронзительно свистеть, раздражая мои уши, в которых до сих пор звенел смех сестры. Я поспешил снять его с плиты, все еще пребывая в смятении. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, я попытался очистить голову от роящихся и гудящих соображений по поводу случившегося и, немного погодя, принялся заваривать чай.

      Сладкий запах улуна окутал тесную кухню. Привычная тупая боль охватила голову. Кот сидел на стуле подле батареи и гипнотизировал ее своим немигающим взглядом. За окном было мрачно и холодно. Приближалась гроза.