Лагерь обреченных. Геннадий Сорокин

иции перешагнул через низенький заборчик, отделяющий мой импровизированный палисадник от крыльца.

      – Привет! – протянул он руку.

      – Здорово! – Свесившись через подоконник, я пожал его крепкую мозолистую ладонь. – Чего случилось?

      – Железнодорожный мост через Иланку взорвали. Начальник РОВД велел поднять весь личный состав по тревоге, так что ноги в руки – и в райотдел!

      – Ты меня не подвезешь? – спросил я, кивая на «уазик», на котором приехал сержант.

      – Ножками добежишь, не барин. Мне еще остальных поднимать надо.

      Я закрыл окно и стал собираться на работу. На календаре было восемнадцатое июня 1983 года, второй день моей службы в Верх-Иланском РОВД.

      К шести утра в актовом зале районной милиции собрался почти весь личный состав РОВД. Перед нами выступил мой непосредственный шеф, начальник уголовного розыска Казачков.

      – Все знают железнодорожный мост через Иланку? – спросил он.

      В зале согласно загудели. Один я ничего не знал. Немудрено. Я еще не освоился в районе, не поездил по деревням, я даже на берег реки еще ни разу не сходил. Иланка протекала через улицу от моего барака, но у меня пока не возникало желания посмотреть, в какую сторону она течет.

      – В половине четвертого утра через мост прошел тепловоз, – продолжил Казачков. – Мост все помнят? Там два пролета. Как только тепловоз пересек опору между пролетами, она взорвалась. Тот пролет, что со стороны деревни Силино, упал в реку. Больше я ничего не знаю.

      – Вадим Алексеевич, – раздался голос из зала, – какому дебилу понадобилось наш мост взрывать? По нему последний состав прошел лет двадцать назад. Я еще пацаном был…

      – Я вижу, – повысил голос Казачков, – с тех давних пор ты нисколько не поумнел! Я русским языком сказал, что больше ничего не знаю! Мост взорвали, наше дело – установить виновных. Сейчас разделимся на группы и на автобусах выдвинемся на место происшествия. Всем взять дежурные папки: будем опрашивать всех поголовно, кто под руку подвернется. И еще! Сейчас на место происшествия слетится начальство всех мастей. Если увидите хорошо одетого незнакомого человека, постарайтесь держаться от него подальше. С начальниками общаться буду я. Ваше дело – выполнять мои указания.

      К мосту я ехал в одном автомобиле с Казачковым. По дороге он рассказывал:

      – Когда-то, еще перед войной, за деревней Силино стали добывать щебень. На грузовиках много щебенки не вывезешь, вот и проложили от города до карьера одноколейную железнодорожную ветку. Лет пятнадцать или двадцать назад карьер закрыли, железную дорогу законсервировали. Зачем кому-то понадобилось взрывать мост, я ума не приложу.

      – Его точно взорвали? – недоверчиво спросил я. – Может быть, он сам от старости рухнул?

      – Машинист по рации сообщил, что взорвали.

      – Если карьер не работает, то зачем ночью в его сторону тепловоз гонять?

      – Приедем на место – узнаем.

      – Андрюха! – повернулся ко мне оперативник, фамилию которого я еще не запомнил. – Ты нам покажешь класс, как надо работать! Давно хотел посмотреть, как городские опера преступления раскрывают.

      Все в салоне издевательски захохотали. Для местных ментов я был еще чужаком, темной лошадкой, неизвестно за что сосланной из областного центра в отдаленный поселок.

      У самого моста дорогу нам преградили солдаты с автоматами наперевес.

      – Кто такие? – нарочито грубо спросил старший наряда, невыспавшийся прыщавый ефрейтор-срочник.

      – Я сейчас выйду из машины, дам тебе в рыло, и ты научишься звездочки на погонах считать, – прорычал через опущенное стекло Казачков.

      – Выходи! – охотно согласился ефрейтор. – Поговорим.

      Стоявшие рядом с ефрейтором солдаты направили на нас стволы автоматов.

      «Кто его знает, что у них на уме? – подумал я. – Откроют огонь на поражение, от нашего «уазика» только дырявое решето останется. А вдруг это не солдаты, а переодетые диверсанты? Тогда нам хана. Свидетелей они не оставят».

      – Что там у вас? – раздался строгий голос со стороны припаркованного у дороги армейского грузовика. – Кого вы остановили?

      – Товарищ лейтенант! – обернулся к грузовику ефрейтор. – Здесь какие-то подозрительные личности в милицейской форме. Документы показывать отказываются. Вдруг это те самые диверсанты, что мост взорвали?

      – Какие еще диверсанты, что ты мелешь! – К нам подошел лейтенант с артиллерийскими эмблемами в петлицах. – Здравия желаю, товарищи! Предъявите документы.

      – С этого бы и начинали, – недовольно пробурчал Казачков.

      Лейтенант мельком глянул на его удостоверение и разрешил проехать к объекту.

      – Серьезные дела творятся в нашем ауле, – заметил высмеявший меня опер. – Если солдаты успели все дороги перекрыть, то мост и вправду взорвали. Вадим Алексеевич, – обратился он к Казачкову, – мы без оружия выехали, а тут дело пахнет керосином!

      – Глаза разуй! – огрызнулся