Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть пятая. Вера Камша

что начнется-то?

      – Охота. В том числе и на нас с тобой, но на тебя больше. Неужели Арлетта не расписала тебе всей твоей завидности?

      – Я жениться не собираюсь.

      – Дочки и особенно маменьки полагают иначе, и по-своему они правы. Мы с тобой красивы, холосты и в фаворе, а это опасно, хотя мне проще, без папеньки меня кошки с две женишь! Рокэ прекрасен, но недостижим, его хорошо если в постель затащишь, а ты – человек честный.

      – И что?

      – То, что тебе следует избегать ситуаций, в которых честные люди женятся. И учти, некоторые присутствующие дамы могут знать тебя лучше, чем ты сам.

      – Испугал! – рассмеялся Робер. – Арлетта с Жозиной… моей матерью были подругами, кому меня знать, если не ей?

      – Графиней Савиньяк нас с тобой пугать глупо, но и ты, и я были вхожи в некий дом. Ты обратил внимание на оркестр и особенно на бывшую маркграфиню?

      – Да, – не стал вдаваться в подробности Иноходец.

      – Надеюсь, ты почувствовал руку?

      – Руку?

      – Чтобы дама стала произведением искусства, кроме самой дамы, нужен куафер, портной, ювелир, камеристка и барон Капуль-Гизайль. Глинтвейн будешь?

      – Буду, но его здесь нет.

      – И поэтому мы уходим, – Марсель поклонился худощавому господину с тремя орденами. – Гогенлоэ похож на цаплю, а тебе пора выпить.

      – Как-то я кипятил вино Левию, – вспомнил Эпинэ, – и забыл, положил корицу или нет…

      В здешний глинтвейн корицу не положили, только яблоки, пьяные вишни и мед. Робер помнил этот рецепт по Торке, у Капуль-Гизайлей такого не подавали.

      – Я так и не понял, при чем тут барон?

      – Тебя сбило то, что Урфрида не Марианна, потому шедевр у Коко и не получился, но где одна услуга, там и другая. Милейший Констанс вряд ли ограничивается дирижированием и советами по части портьер. Он знает, на что ты клюнешь, а от чего сбежишь.

      – Подожди! Ты хочешь сказать, что эта Урфрида…

      Так вот откуда это жуткое ощущение неправильности! У выходцев не бывает тени, а у маркграфини чужая тень, тень Марианны. Искаженная, расплывчатая, вроде и не узнать, а что-то царапает.

      – Я хочу сказать, что барон оказался дамам Ноймаринен довольно-таки полезен, в Ноймаре же висит подлинный Коро, а, возможно, и Сольега. У тебя их нет, но тобой можно оплатить вечные ценности, так что будь бдителен.

      – Лучше одолжи мне Котика.

      – А знаешь, это мысль!

      2

      Чарльз в шестнадцатый раз напомнил себе, что на дежурство напросился сам. Даже не напросился – настоял. Ноймаринен был удивлен, герцогиня, рассчитывавшая на графа Давенпорта, откровенно недовольна, пришлось признаться в ненависти к дворцовым приемам и нежелании видеть памятные по Олларии лица. Ноймаринены поняли и оставили капитана в покое, однако теперь, вопреки всякой логике, он чувствовал себя обделенным.

      Окна по зимнему времени были закрыты, да и ковры отлично глушили звуки, но что-то вроде отблеска музыки не давало спокойно сидеть над донесениями и отчетами. Чарльз пытался сосредоточиться