День рождения Алисы. Кир Булычев

дного человека, который родился 1 января, так никто специально его день рождения не празднует, потому что Новый год – праздник общий. Плохо приходится и тем, кто родился летом. Все друзья или на каникулах, или в разъездах. Алисе на это жаловаться не приходится.

      Примерно за неделю до Алисиного дня рождения я, придя домой из зоопарка, задумался: что ей подарить? Это всегда проблема. У меня, например, скопилось дома восемь одинаковых галстуков, шесть балерин, сделанных из корней и шишек, три надувные подводные лодки, четырнадцать зажигалок, ворох хохломских деревянных ложек и множество других ненужных вещей, которые получаешь в день рождения и осторожно прячешь: синюю чашку – к пяти уже подаренным сегодня синим чашкам, пепельницу в виде корабля звездных скитальцев – к трем таким же пепельницам.

      Я сидел и вспоминал, что Алиса просила у меня в сентябре. Что-то просила. Что-то ей было нужно. Тогда я еще подумал: «Вот хорошо, подарю ей на день рождения». И забыл.

      И тут позвонил видеофон.

      Я включил его. На экране появилась страшная морда моего старого друга – космического археолога Громозеки с планеты Чумароз. Громозека в два раза больше обычного человека, у него десять щупальцев, восемь глаз, панцирь на груди и три добрых бестолковых сердца.

      – Профессор, – сказал он, – не надо плакать от радости при виде меня. Я через десять минут буду в твоем доме и прижму тебя к своей груди.

      – Громозека! – только и успел я воскликнуть, как экран отключился и мой друг Громозека пропал. – Алиса! – крикнул я. – Громозека приехал!

      Алиса готовила уроки в соседней комнате. Она с удовольствием оторвалась от своих дел и прибежала ко мне в кабинет. За ней приплелся бродячий кустик.

      Мы привезли его из последнего путешествия. Кустик был балованный и требовал, чтобы его поливали только компотом. И потому в доме оставались сладкие лужи, и наш робот-домработник целыми днями ворчал, вытирая пол за капризным растением.

      – Я его помню, – сказала Алиса. – Мы Громозеку встречали на Луне в прошлом году. Что он копает?

      – Какую-то мертвую планету, – сказал я. – Они нашли там руины городов. Об этом я читал в газете.

      Громозека ведет беспокойную бродячую жизнь. Вообще-то жители планеты Чумароз любят сидеть дома. Но нет правил без исключения. Громозека за свою жизнь облетел больше планет, чем тысяча его соотечественников вместе взятых.

      – Алиса, – спросил я, – что тебе подарить на день рождения?

      Алиса потрепала кустик по листочкам и ответила задумчиво:

      – Это, пап, вопрос серьезный. Надо придумать. Ты только ничего без моего совета не предпринимай. А то принесешь ненужный подарок.

      И тут входная дверь распахнулась, и пол задрожал под тяжестью гостя.

      Громозека вкатился в кабинет, разинул свою широченную пасть, усеянную акульими зубами, и закричал с порога:

      – Вот и я, мои бесценные друзья! Прямо с космодрома – к вам. Я устал и собираюсь поспать. Постели мне, профессор, на полу свой любимый ковер и разбуди через двадцать часов.

      Тут он увидел Алису и заревел еще громче:

      – Девочка! Дочка моего друга! Как ты выросла! Сколько тебе лет?

      – Через неделю будет десять, – сообщила Алиса. – Второй десяток пойдет.

      – Мы как раз сейчас думали, что ей подарить на день рождения, – сказал я.

      – И придумали?

      – Нет еще.

      – Стыдно! – произнес Громозека, садясь на пол и раскидывая вокруг свои щупальца, чтобы они отдохнули. – Если бы у меня была такая милая дочка, я бы устраивал ей день рождения каждую неделю и дарил бы ей по планете.

      – Конечно, – сказал я. – Особенно если учесть, что год у вас на Чумарозе длиннее, чем восемнадцать земных лет, а неделя тянется четыре земных месяца.

      – И всегда ты, профессор, испортишь настроение! – обиделся Громозека. – У тебя не найдется валерьянки? Только неразбавленной. Меня мучит жажда.

      Валерьянки не нашлось, послали за ней в аптеку робота-домработника.

      – Ну, рассказывай, – попросил я, – что ты делаешь, где копаешь, что нашел?

      – Не могу сказать, – ответил Громозека. – Клянусь Галактикой, это страшная тайна. А может быть, и сенсация.

      – Не хочешь говорить – не надо, – ответил я. – Только я не знал раньше, что у археологов бывают тайны.

      – Ой, – сказал Громозека и пустил желтый дым из ноздрей, – я обидел своего лучшего друга! Ты на меня рассержен! Все. Я уйду и, может быть, даже кончу жизнь самоубийством. Меня заподозрили в скрытности!

      Восемь тяжелых дымящихся слез выкатились из восьми глаз моего впечатлительного друга.

      – Не расстраивайтесь, – сказала тогда Алиса. – Папа не хотел вас обидеть. Я его знаю.

      – Я сам себя обидел, – заявил Громозека. – Где валерьянка? Почему этих роботов никогда нельзя послать по делу? Он ведь стоит и болтает с другими роботами-домработниками. О погоде или о футболе. И совершенно забыл, что я изнываю от жажды.

      –