Отворотное зелье. Цена счастья. Настя Королёва

то вновь опускалась, погружая салон в неуютный полумрак, а я, не мигая, рассматривала железную защелку на окне. Отец, сидя напротив меня, недовольно морщился и ворчал себе под нос:

      – Когда уже мы доедем…

      Мне же было все равно, приедем или нет, придется выйти на улицу или остаться здесь. Будто чувства умерли, оставив после себя глухую стену безразличия.

      Тишину, наполненную скрипом, прервал тихий голос отца:

      – Ты, наверное, хочешь знать, почему именно Тим?

      Я пожала плечами. Какая разница, кто это будет? Тим или какой-нибудь другой напыщенный индюк. Неужели он не видит, что мне все равно?

      Хотя нет, не видит…Сидящий напротив меня мужчина, казался совершенно незнакомым. Его глаза лихорадочно блестели, а на губах то и дело подрагивала странная полуулыбка. Или он был таким же, как и всегда, а образ, который отпечатался в моей памяти, всего лишь вымысел?

      – Я искал среди юношей того, кто смог бы стать хозяином твоей магии, – так и не дождавшись от меня внятного ответа, проговорил он. – Но ни одного подходящего кандидата так и не нашлось.

      Криво усмехнулась, и опустила взгляд на сложенные ладони.

      «Хозяином твоей магии…» – именно эти слова эхом отозвались в мыслях и болью в сердце. Как же у него все просто…

      – Тим приходил ко мне до этого, но я ему отказал, – пробормотал отец. – А спустя время мы совершенно случайно разговорились с его отцом о твоей…проблеме. И он рассказал мне об одном любопытном ритуале!

      Оказывается, вот как тут все интересно… Был ли это разговор действительно случайным, уточнять не стала.

      – После него Тим смог бы контролировать твою магию, не подвергая опасности окружающих, – весомо бросил он, наверное, желая, чтобы я прониклась и оценила безмерную помощь родителя.

      То, что я чудовище, которому нужен поводок – уже поняла. Вот только все равно слышать горделивые речи отца было неприятно!

      Прикрыла глаза, желая хотя бы на миг забыться. Находиться рядом с ним, становилось все сложнее. Мне уже не хотелось ничего: ни скупых объяснений, ни глупых извинений.

      «И что дальше?» – разъяренно прошипел Ур: «Что будет после того, как все закончится? Об этом ты думала?!»

      Цветок пытался достучаться до разума, который по его словам куда-то сбежал от меня, но я просто устала. Разве это так сложно понять?

      Устала распутывать клубок тайн и интриг, устала казаться сильной…Да и не сильная я вовсе, так, домашнее растение, которое вдруг решило, что может со всем справиться…

      Вот только справиться оказалось куда сложнее, чем я думала…

      «Сдашься?» – спросил Ур.

      Отвечать не стала, карета остановилась, и отец первым потянулся к ручке двери.

      – Не глупи, Катрин, я пытаюсь помочь, – прежде чем спуститься на землю, проговорил он, не глядя на меня.

      Странная помощь…

      В ответ только усмехнулась, а выбравшись из кареты, попала в крепкие объятия экономки:

      – Девочка моя, ты вернулась! – со слезами на глазах проговорила женщина, но я лишь безразлично скользнула взглядом по знакомому лицу.

      Радоваться такому возвращению вряд ли уместно.

      Мирта сдавленно всхлипну и отвернулась.

      Отстранившись, пересекла двор и поднялась в свою комнату, но стоило переступить порог, как холодная волна прокатилась по телу.

      На кровати, пышным облаком, лежало свадебное платье, молочного цвета, с широким черным кружевным поясом на талии. Его шлейф ядовитой змеей свернулся на сером ковре, будто ожидая моменты, чтобы напасть и ужалить.

      За спиной послышались шаги. Отец замер в двери и холодным, совершенно чужим голосом произнес:

      – Одевайся, у тебя в запасе два часа, Мирта сейчас придет и поможет…

      Он хотел сказать что-то еще, но я его перебила:

      – Что? – резко обернувшись, пытаясь понять, не ослышалась ли я.

      Что значит «два часа»? Свадьба…

      – Да, свадьба сегодня в полдень, – он будто прочитал мои мысли.

      Неожиданно даже для самой себя я рассмеялась, громко и истерично, пытаясь выдавить слова:

      – Ты…ведь…знал,…что я…соглашусь?

      Отец не ответил, он развернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью и провернув ключ с той стороны.

      Только сейчас я заметила решетки на окнах…

      Смех резко оборвался, а на смену ему пришли слезы, горячие, бессмысленные, горькие… И там, где должно было биться сердце, появилась кровоточащая рана. Опустившись прямо на ковер, обхватила ноги руками, уткнувшись в них лицом. Хотелось выть на весь дом и кричать, чтобы достучаться до богов, добиться ответа на ужасную несправедливость. Понять, чем заслужила такое «счастье»…

      «Отставить слезы!» – тут же сиреной взвыл Ур, но как ни странно, его слова возымели обратный эффект.

      Слезы полились с удвоенной силой, и рыдания огласили комнату. Мне нестерпимо хотелось