Культурология. Дайджест №4 / 2015. Ирина Галинская

/cite>

      Название книги братьев А.В. Лукина (р. 1961) и П.В. Лукина (р. 1973) является возражением И.М. Губермана на знаменитое четверостишие Ф.И. Тютчева (1803–1873):

      Умом Россию не понять,

      Аршином общим не измерить:

      У ней особенная стать –

      В Россию можно только верить.

      В книге имеются введение, пять глав и заключение. Глава 1 написана П.В. Лукиным, главы 2, 5, введение и заключение написаны А.В. и П.В. Лукиными, главы 3 и 4 – А.В. Лукиным. В книге есть предисловие британского политолога и историка, профессора Оксфордского университета Арчибальда Брауна, в котором работа расценивается как «важнейшее исследование российской политической культуры» (с. 7).

      В первой главе «Истоки самоуправления в России: Политическая система средневекового Новгорода в европейском контексте» излагаются стереотипы русской истории, приводятся мысли и идеи касательно социально-политического строя средневекового Новгорода, принадлежащие В.Н. Татищеву, Я.Б. Княжнину, А.Н. Радищеву, К.Ф. Рылееву, Н.М. Карамзину, графу А.К. Толстому и др. (в том числе и советским авторам).

      Говоря о древнерусском «одиночестве», т.е. о принятии решений на основе единодушия, П.В. Лукин показывает, что полностью такового не было, хотя компромиссы имели место. Рассказывается и о расправах над теми, кто противодействовал воле большинства новгородцев. Описываются празднества великокняжеских властей, а также «генетическая связь между языческой и христианской политическими культурами славянского Средневековья» (с. 56). Новгородское вече играло роль высшей инстанции, т.е. роль института власти. В работе веча участвовали не только бояре, но и «свободные граждане разного общественного статуса» (с. 71). Политическая культура княжеской власти в средневековом Новгороде ориентировалась на элитную часть общества.

      Во второй главе «Формирование российской политической культуры и политические институты России: Мифы и реальность» говорится, что понятие «политическая культура» впервые появилось в англо-американской политологии в конце 50‐х годов ХХ в. Там изучали и политическую культуру прежней России, считая, что тогда преобладал «авторитарный» вид власти. Эти политологи видят теперешнюю Россию как часть «противостоящего Западу мира Востока» (с. 80).

      А.В. Лукин и П.В. Лукин рассматривают во второй главе вопрос о том, действительно ли в России ситуация принципиально отличалась от таковой в тех или иных странах Европы. Они приходят к выводу, что в России на протяжении всей ее истории играли большую роль органы самоуправления, причем эта роль не была принципиально меньшей, чем в других странах Европы. Говорится и о влиянии «античного и византийского наследия на общественно-политическую мысль Русского государства» (с. 102). Утверждается преемственность культур Киевской и Московской Руси. Авторы считают устаревшей теорию о том, что монгольское влияние отбросило Русь от развития по европейскому пути (с. 108). Бытует также идея об «общинном духе» как основе российской политической культуры. Авторы второй главы уверены, что вопрос о древнерусской общине требует особо глубокого изучения. Чрезвычайно сложна и проблема частной собственности на Руси. Если таковой считать «право свободного распоряжения движимым и недвижимым имуществом, то этот институт несомненно существовал» (с. 128).

      О противопоставлении России и Запада начали писать еще в XVIII в. Концепция европоцентричности, т.е. суждение о превосходстве европейской цивилизации, была одним из элементов «внутриполитической борьбы в Европе, в особенности во Франции» (с. 141). Сторонники авторитаризма (например, З. Бжезинский) ратуют за расширение только «западной цивилизации», утверждая, что Россия не способна в нее включиться.

      А.В. Лукин в главе 3 «О культуре ельцинской России и о политической культуре советского тоталитаризма» рассматривает не только время правления Б.Н. Ельцина, но и постсоветскую эпоху. Это новый взгляд на политическую культуру России, который сложился в 90‐е годы прошлого века. В научных трудах об СССР отмечают два подхода – хронологию и историю. Работы о хронологии, по мнению А.В. Лукина, имеют лишь познавательно-справочный характер, не давая нового материала для понимания общества. Исследования советского общества, имеющие аналитический подход, характеризуются общим недостатком. Это несоответствие используемых источников широким теоретическим выводам (с. 157). Изучение моральных и политических норм в СССР и в современной России показывает вольный или невольный диктат этих норм. Говоря о западных критиках экономических и политических реформ в России, А.В. Лукин приводит примеры утверждений о неудаче этих реформ (с. 185–199).

      Олигархическо-классовая система российского общества также является темой работ зарубежных исследователей. Некоторые из них считают, что приватизация привела современную Россию к «окончательному господству феодальных отношений» (с. 210). Когда же на Западе пишут о демократизации в России, то некоторые из зарубежных авторов полагают, что «авторитарная» культурная традиция отторгает или принудительно затрудняет демократизацию (с. 220). Распад СССР в работах некоторых зарубежных исследователей объясняется «плюрализмом», но авторы второй главы реферируемой