Тень невидимки. Андрей Ильин

      Он лежал один, жена находилась на кухне. Там что-то скворчало, звякало и пахло жареным луком.

      – Ты долго еще будешь валяться?! – крикнула из кухни жена.

      Мужик промолчал. Ему не хотелось вставать и не хотелось отвечать.

      – Ты чего молчишь? Ты что, умер? Наконец-то…

      Мужик поморщился. В спальню сунулась обернутая в бигуди голова.

      – Ну, ты чего не встаешь-то?

      – Так воскресенье же.

      – Ну и чего?

      – Ничего.

      Утро было замечательное и ругаться всерьез было лень.

      – Ты завтракать будешь?

      – А чего там?

      – Всё то же самое.

      Значит, пирожки с луком и яйцами. Мужик встал, шаркая тапками и вздыхая, побрел в туалет.

      – Ты так и будешь в трусах по дому ходить?! – возмутилась жена.

      – А что?

      – Ничего. Ты думаешь, очень приятно на тебя голого смотреть, ты думаешь, ты Шварценеггер?

      Мужик, точно, не был Шварценеггером, мужик был обычный, какой-то средненький, как «хрущеба», в которой он жил, как мебель, на которой он спал. Был никакой. Увидишь такого в толпе, отвернешься и забудешь в ту же минуту и навек.

      Зевая и почесываясь, мужик сел за стол, стал жевать что-то без вкуса и удовольствия под оживленный рассказ жены:

      – А я ей… А она в ответ… А я ей… Ну ты чего молчишь?

      – А чего?

      – Ничего. Я же тебе рассказываю.

      – Ну да, я слушаю.

      – А чего молчишь?

      – Так ты мне слова вставить не даешь.

      Мужик поел и пошел гостиную. Рухнул в кресло, включил телевизор. По ящику шел футбол. Кто-то черт знает как играл хрен знает с кем, не понять, с каким счетом. Мужик вперился в экран, где по зеленому полю лениво передвигались фигуры в желтых и красных трусах.

      – Ты чего там сел-то?

      – Так футбол же.

      – Ну и что? Ты мне обещал дверцу шкафа подкрутить. Сколько дней прошу.

      – Да ладно. Подкручу. Успею.

      – Ты теперь подкрути.

      – Я же говорю: успею, день длинный.

      Первый тайм кончился. Мужик пошел в коридор, вскарабкался к антресолям, нашарил какие-то инструменты и стал чего-то там колотить в шкафу. На пять минут наступила семейная идиллия.

      – И еще шкафчик на кухне.

      – Ты про шкафчик не говорила.

      – Теперь говорю!

      – У меня футбол!

      – А у меня шкафчик. И муж безрукий!

      Идиллия кончилась.

      – Ты чего орешь, всё орешь и орешь? – вяло возмутился муж.

      – А чё ты в трусах ходишь?

      – Да я уже не в трусах!

      – А раньше в трусах был!

      – Так в трусах же, а не без них.

      – А может, мне неприятно на тебя смотреть?

      – Тьфу!.. – Мужик плюнул и пошел в туалет. С газетой.

      Он сидел на унитазе и читал, что в стране всё, за исключением отдельных недостатков, очень хорошо. А он любил читать про недостатки, которые были интереснее успехов – как кто-то кого-то убил, потом расчленил и где-то закопал, а кто-то проворовался, потом сбежал, потом вернулся и по совокупности деяний был назначен куда-то чрезвычайным послом. Про успехи он читать не любил, так как многие победы страны были хуже иных поражений. С такими победами страна могла и не справиться.

      В дверь поскреблись.

      – Ну? – откликнулся мужик.

      – Чё «ну»? Вылазь давай!

      – Мне что, в туалет сходить нельзя? В свой выходной?

      – А чего сидеть по часу?

      – Сколько хочу, столько сижу! – возмутился мужик из-за двери.

      – А детям лопнуть, да? Вон Ленка еле терпит.

      – Папа, я пи-и-сать хочу-у, – стала подвывать Ленка.

      Мужик опять вздохнул, слил воду и открыл дверь, в которую юркнула дочь. Мужик прошел в гостиную и плюхнулся в кресло.

      – Ты чего опять сел?

      – Так второй тайм.

      – А с детьми погулять? А в театр со мной сходить? А к маме съездить? Ну чё ты молчишь-то? Что ты всё молчишь и молчишь?

      Да, надо что-то говорить. Надо реагировать… А то как-то не по-мужски. Не хочется, но надо.

      – Да ё-моё… – возмутился муж. – Ишачишь всю неделю как проклятый, и в выходные покоя нет! Что у тебя за характер за такой, Зинка?

      – На себя посмотри! – возмутилась Зинка. – Как ухаживал – гоголем ходил, на руках обещал носить, а теперь дверцу прибить не допросишься. Правильно мама говорила…

      – Дура ты, Зинка.

      – А ты как будто умный!

      Мужик махнул рукой и пошел к входной двери.

      – Ты куда это собрался? – грозно заступила ему дорогу жена.

      – В гараж.

      – Опять?

      – Не