Полетели. Догоняющий Солнце

себя по миллиметру ночи.

      Застывшее «спаси» в седеющих висках.

      И что-то важное застряло между прочим,

      И что-то смелое в себе качает страх.

      Рассыпав боль на мелкие крупицы,

      Ловлю молчание забытых номеров.

      И что-то важное бессонницей струится,

      И что-то смелое застряло между слов.

      Считаю пульс в растраченных минутах.

      У этой пустоты не кончился запал.

      И что-то важное я не отдал кому-то,

      И что-то смелое я в страхе потерял.

      В небеса

      Когда стихи читает кто-то поздним вечером

      Под шёпот падающих звёзд, под свет луны,

      Они уходят в небеса, рождаясь вечностью…

      Они уходят в небеса,

      В мир тишины.

      Они взлетают высоко – мечты творение,

      И льются на людей дождём ленивой осенью…

      Прочти же пульс в моём стихотворении…

      Прочти стихи мои.

      Узнай их, Господи.

      Не смей прощения просить

      Не смей прощения просить. Не смей прощаться.

      Мне проще пульс остановить, чем не остаться.

      И проклинать не смей любовь. Не виновата,

      Что крылья вырастают вновь. Поверь, так надо…

      Под звук капели по весне мечтаю слиться

      С тобою – солнечной, простой. И раствориться

      В осенних красках октября, под синим небом…

      А был ли жив я до тебя? Ты знаешь – не был.

      Перевою

      Сковырни своим словом зажившую рану,

      Разломай мой фасад – ведь основа прогнила.

      Пережду, перевою, дышать перестану

      И прощу навсегда… чтобы ты не простила.

      В пустоту как в капкан – с головой до отчаянья.

      Пульсом сжатая боль на порезах искрила.

      Сковырни мои страхи, как прежде, нечаянно.

      Я, как прежде, прощу… чтобы ты не простила.

      Заходи иногда в серый мир одиночества.

      На гранитном фасаде – последний причал.

      Может быть, сковырнуть мою боль не захочется,

      Переждал, перевыл и – дышать перестал.

      Зима-старушка

      Она сидела, слегка насупившись,

      Листала пальцами белоснежными

      Свою мечту. И, чуть-чуть ссутулившись,

      Качала город уже заснеженный.

      Она на звёздах ткала мелодию,

      Да тишиной разливалась звонкою.

      И всё в порядке, казалось ей, вроде бы,

      Да только грани порядка тонкие.

      А чьё-то сердце стучит? Прислушалась:

      Помочь рыдающему очень хочется.

      Да пусть умрёт этот снег лужами!

      А вместе с ним и её одиночество.

      Да только пальцы замёрзли. Скрючились

      Её мечты. Уж не стать ей прежнею,

      И жмётся к звёздам опять. «Соскучились?

      Я к вам с теплом, хотя вся и снежная».

      Впустите в дом через дверь стужами

      Да отогрейте уж её, странницу.

      Она уйдёт по весне лужами,

      И от неё ничего не останется…

      Она сидела, слегка простужена,

      Листала пальцами белоснежными

      Свои мечты, что кому-то – нужная

      Зима-старушка, такая снежная.

      Мне поздно

      – Закрывай свои глазки, сынок,

      Я тебе кое-что покажу.

      То не жизни огромный урок,

      Я тебя за неё провожу…

      – Это мы, пап? Смешные, скажи?

      Ты обнял меня, кажется, крепко.

      Словно куклы из гипса лежим…

      – Полетели, сынок. Нам – до верха…

      Видишь – слева? Созвездие есть —

      Ураганы бушуют веками…

      – Я бывал уже, кажется, здесь.

      А расскажем потом это маме?

      – Ну, а прямо по курсу – дыра,

      Её чёрною все называют.

      Видишь свет вдалеке? Нам туда!

      – Знаю, папа! Я всё это знаю!

      (А за дырами чёрными свет

      Чистотой первозданной струится.

      Лучше дома – конечно же, нет).

      – Пап! Я счастлив сюда возвратиться!

      Только что-то огромной плитой

      Давит