Перстень отравителя. Галина Полынская

ухе все равно витал грустный запах осени. В эти прозрачные задумчивые дни, казалось, даже вечно суетящийся мегаполис притих и успокоился. Вопреки прогнозам лето не торопилось покидать город, вот и неделя началась с такой же прекрасной погоды.

      Ранним утром понедельника к ограде старого одноэтажного особняка светло-кофейного цвета подъехал синий «Опель». Из него вышел высокий русоволосый молодой человек в темном костюме. Он бережно достал из салона горшок с роскошным цветком – диффенбахией, закрыл машину и направился к воротам. Асфальтированную дорожку, ведущую от ворот ко входу в особняк, тщательно подметал связанной из прутьев кустарника метлой старик с пышной седой шевелюрой.

      – Доброе утро, Никанор Потапович! – сказал молодой человек, входя на территорию особняка. – Думал, раньше всех приеду!

      – Добренько, Гера, добренько. – Старик приостановил уборку, достал из нагрудного кармана зеленой рубахи мятую пачку сигарет и закурил, поглядывая на парня поверх очков. – Раньше всех моя забота приезжать, порядок да красоту наводить. Шикарный на тебе костюм.

      – Подарок Феликса, – Гера машинально разгладил ладонью пиджак, придерживая одной рукой керамический горшок с цветком. – Туфли с рубашкой в комплекте приложил.

      Дедушка подошел ближе, взял пиджак за лацкан и пощупал материал.

      – Дорогущий, видать, подарок-то, – полувопросительно-полуутвердительно произнес Никанор.

      – Да, не из дешевых, от «Бриони», – с видимой неохотой ответил Гера. – Была одна ситуация, надо было прилично выглядеть, вот Феликс меня и выручил.

      Герману до сих пор было неловко вспоминать, как он на ночь глядя вломился в дом Феликса в таком далеком от трезвости состоянии, что не мог вспомнить, как туда добрался и какова была, собственно, цель данного визита. К счастью, его будущий директор спокойно отнесся к такому вопиющему поступку, устроил на ночлег, утром помог прийти в себя, выдал вещи из собственного гардероба и отправил по делам стремительно создающегося детективного агентства.

      – Ладно, проходи давай. Закончу тут – приду кофий тебе варить, – сказал Никанор Потапович. Старик докурил, бросил окурок на дорожку, затоптал его и смел метлой в общую кучу мусора.

      – Вот уж не стоит беспокоиться, сам могу.

      – Кофия тута варить моя забота!

      – Хорошо, как скажешь, – покладисто согласился Гера. Обогнув старика с метлой, молодой человек направился к входу в особняк, над которым красовалась вывеска: «Агентство “ЭФ”. Частный розыск. Помощь в беде». Открыв еще пахнущую свежим лаком дверь, Герман вошел внутрь. В холле-секретарской за угловым столом сидела внучка Никанора. Положив руки на стол, а голову на руки, девушка дремала. Услышав шаги, она подняла лицо, откидывая упавшие на лоб белые пряди, и сонно заморгала.

      – Привет, Арина. Не дал тебе дедулька неугомонный выспаться?

      – Да, мы сюда к шести утра приехали, – девушка еле сдерживала зевоту. – Он весь офис подмел, везде пыль протер, с жалюзи долго боролся, наконец, понял, как они работают, и победил. Все, говорит, сиять должно. Сверкать и переливаться.

      – Неделя-другая – и это пройдет, а сегодня все-таки первый рабочий день. Я и сам хотел раньше всех приехать.

      – У тебя почти получилось. Красивый цветок. У него есть имя?

      – Ага – Йозеф.

      – Хорошее имя, ему идет, – зевнув, Арина закрыла глаза и снова уронила голову на руки.

      Герман прошел дальше, в главное офисное помещение. Все было в идеальном порядке: на каждом столе красовались компьютеры, сверкала новизной оргтехника, на стене у входа мерцало серебристой глубиной узкое зеркало в человеческий рост, рядом – плазменная панель телевизора. А в застекленных стеллажах ожидали своих блистательно раскрытых дел плотные ряды картонных и пластиковых папок. Гера подошел к окну, поставил цветок на подоконник, убедился, что свет на Йозефа падает равномерно, и пошел в сообщающееся помещение – кабинет начальства, на двери коего отливала бронзой табличка: «Нежинский Феликс Эдуардович. Директор».

      На письменном столе директора пока еще ничего не стояло, за исключением телефонного аппарата. Гера поднял жалюзи, открыл окно, желая выветрить запах краски, и посмотрел на часы. Стрелки показывали восемь двадцать. Ровно к девяти должны были пожаловать остальные члены коллектива, включая Феликса Эдуардовича. Герман волновался. Это волнение было сродни мальчишескому предвкушению необыкновенного приключения. Стоя у окна, он смотрел во двор, но не видел ни деревьев, ни дорожки, ни Никанора Потаповича с метлой. Перед глазами Геры проносились яркие, захватывающие картины грядущих событий: неуловимые злодеи, головокружительные погони, таинственные преступления, которые никто не в силах был раскрыть, пока не появилось их агентство…

      В восемь сорок к ограде особняка подошел Валентин Сабуркин. Бывший десантник тащил увесистый пакет, в котором без труда угадывались бутылки шампанского. Завидев его, Гера прикрыл окно и вышел из кабинета в главный офис. Вскоре в коридоре послышались голоса: Валентин приближался вместе с Ариной, зачем-то обсуждая с девушкой надежность