Телепорт. Стивен Гулд

>Джеймсу Гулду, солдату,

      мастеру на все руки, моряку, отцу

      Лоре Дж. Миксон, инженеру,

      учителю, писателю, жене

      Часть I

      Начало

1

      В первый раз было так.

      Я читал, когда отец вернулся домой. Его голос эхом разнесся по комнатам, и я съежился от страха.

      – Дэви!

      Я отложил книгу и сел на кровати:

      – Пап, я здесь, у себя в комнате!

      Все громче скрипел дубовый пол коридора, и я невольно втянул голову в плечи. В следующий миг папа уже стоял на пороге и орал:

      – Я же велел тебе сегодня выкосить лужайку! – Отец вошел в комнату и уставился на меня сверху вниз. – Я с тобой разговариваю, а ну отвечай!

      – Пап, я выкошу, только книгу дочитаю.

      – Ты вернулся из школы два с лишним часа назад! Мне надоело, что ты целыми днями бездельничаешь!

      Отец наклонился ниже, и от запаха виски у меня заслезились глаза. Я отдернулся, но он схватил меня за шею сзади и сжал, будто в тисках.

      – Ты ленивый засранец! – Отец тряхнул меня. – Я вобью в тебя трудолюбие, даже если придется дух вышибить!

      Не отпуская моей шеи, отец поднял меня на ноги. Свободной рукой он нащупал узорную пряжку и вытащил тяжелый ковбойский ремень из шлевок.

      – Папа, нет! Я прямо сейчас займусь лужайкой, честно!

      – Молчать! – Отец швырнул меня на стену, и я едва успел закрыть лицо ладонями, чтобы не врезаться носом в бетон.

      Отец поменял руки – левой прижал меня к стене, а правой взял ремень. Я слегка повернул голову, чтобы не тереться носом о жесткую поверхность, и увидел, как он перехватывает ремень так, чтобы массивная серебряная пряжка оказалась внизу.

      – Папа, только не пряжкой! – закричал я. – Ты же говорил, что не будешь!

      – Молчать! В прошлый раз тебе и досталось всего ничего.

      Удерживая меня на расстоянии вытянутой руки, папа медленно замахнулся. Вот его правая рука пошла вперед, ремень со свистом рассек воздух, я невольно отпрянул от грядущего удара и…

      Я стоял у книжной полки, напрягшись в ожидании удара, хотя папина рука уже не давила на шею. Дыхание сбилось, пульс был бешеный. Я огляделся по сторонам. Отца рядом не было, но ничего удивительного – я находился в городской библиотеке Станвилла, в отделе художественной литературы. Я-то его знал как свои пять пальцев, а вот родитель никогда сюда не заглядывал.

      Так было в первый раз.

      Во второй получилось иначе.

      На новой стоянке дальнобойщиков, бетонном островке яркого света во мраке ночи, кипела жизнь. Через стеклянные двери я прошел в кафе и сел у стойки, рядом с секцией, отмеченной плакатом «Только для водителей». Часы на стене показывали половину двенадцатого. Я положил скатку с вещами под ноги и постарался казаться взрослым.

      Официантка, среднего возраста женщина, скептически глянула из-за стойки, но поставила передо мной меню и стакан воды, а потом предложила:

      – Кофе?

      – Горячий чай, пожалуйста.

      Официантка машинально улыбнулась и ушла. Полупустую секцию для водителей застилал густой табачный дым. Ни один из посетителей не обращал на меня внимания и явно не согласился бы подвезти.

      Женщина принесла мне чашку, пакетик чая и металлический чайничек с не слишком горячей водой.

      – Еще что-то нужно?

      – Пока больше ничего.

      Официантка пристально взглянула на меня, выписала счет и положила на стойку.

      – Как допьешь, отнеси кассиру. Захочешь что-нибудь еще – позови меня.

      Я не знал, что нужно поднять крышку чайника, когда наливаешь воду, и пролил треть на стойку. Пролитое я быстро промокнул салфеткой и постарался не зареветь.

      – Эй, парень, давно путешествуешь?

      Я резко поднял голову.

      От дальнего столика водительской секции на меня смотрел мужчина – высокий, толстый, с жирными складками на шее, настоящий здоровяк. Он улыбался мне, демонстрируя неровные, покрытые налетом зубы.

      – В каком смысле?

      – В прямом. – Здоровяк пожал плечами. – Непохоже, что ты давно в дороге.

      Голос у него казался чересчур высоким для такой комплекции и добрым.

      – Недели две, – ответил я, покосившись на дверь.

      – Да, жесть, – кивнул здоровяк. – От родителей сбежал?

      – От отца. Мама давно слиняла.

      Здоровяк пальцем двигал свою ложку по стойке. Ногти у него были длинные и грязные.

      – Сколько тебе лет?

      – Семнадцать.

      Здоровяк вскинул брови, но я лишь плечами пожал:

      – Мне все равно, что вы думаете. Это правда. Семнадцать гребаных лет мне стукнуло вчера.

      На глаза снова навернулись слезы, но я взял себя в руки.

      – Чем