Правду знают ангелы. Ольга Баскова

Уже завтракает. Ждет тебя.

      Аня помрачнела:

      – Он что-нибудь говорил?

      – Ничего.

      – Значит, остался при своем мнении, – девушка нахмурила брови. – Скажи ему, пусть не дожидается меня. Я поеду сама.

      Вероника Петровна обняла дочь.

      – Прошу тебя, – прошептала она, – сделай, как он говорит. Ему виднее.

      – А по-моему, виднее мне. Именно мне предстоит учиться в этом вузе.

      Мать махнула рукой:

      – Ладно, иди завтракать. Попробуй поговорить с ним еще раз.

      Аня, бросив на нее недовольный взгляд, хотела что-то сказать, но передумала:

      – Хорошо, только умоюсь.

      – Быстрее!

      Еще раз обняв девушку, мать направилась в кухню, где глава семейства Соболевых, Геннадий Павлович, статный черноволосый мужчина лет пятидесяти, пил кофе. Увидев жену, он поинтересовался:

      – А где наша спящая красавица? Или она вообще передумала получать высшее образование?

      Женщина улыбнулась:

      – Не кипятись. Уже идет.

      – Как ее настроение?

      – Не изменилось.

      Соболев раздраженно провел рукой по лицу. Поведение дочери было просто возмутительным! Девчонка, окончив школу с золотой медалью, собралась подавать документы на факультет искусствоведения, мотивируя данное желание своей любовью к музыке, живописи и прочим подобным глупостям. Нет, он бы, безусловно, промолчал, будь эта профессия востребованной. Интересно, где она собирается работать? Есть ли в Приреченске нуждающиеся в таких специалистах организации? Он, по крайней мере, о таковых не знал. Впрочем, если даже они и есть... Сколько будут платить его дочери? Копейки? В конце концов, Аня, подобно ее сестре, Машке, повиснет у него на шее. А ведь в свое время он твердил то же самое старшей дочери:

      – Экономический или юридический!

      Она сопротивлялась, отстаивая право собственного выбора. Выбор ее, правда, и доброго слова не стоил – педагогический институт. В тот раз он пошел на поводу у дочери. И что в итоге? Теперь Машка работает в школе, получает копейки и воет, рассказывая о своей нечеловеческой усталости и о жестокости, лени и невоспитанности учеников.

      – Папа, помоги!

      Интересно, чем он может помочь ей теперь? Где еще, кроме школы, требуется учитель пения? В данном случае папа способен был оказать только материальную поддержку.

      – Доброе утро!

      Свеженькая, румяная Аня села за стол и налила себе чай.

      Соболев внимательно посмотрел на дочь:

      – Доброе утро. Как настроение?

      – Боевое!

      Геннадий Павлович все понял: девушка не собиралась сдаваться.

      – Значит, искусствоведческий?

      – Именно так. – Она спокойно намазывала маслом тост. – И провожать меня не надо. Это сделает Славик.

      Глава семьи стукнул кулаком по столу:

      – Его еще тут не хватало! Нет, дорогуша, мы поедем вместе, и я силой заставлю тебя сделать по-моему.

      Дочь тряхнула белокурой гривой:

      – Разве у нас домострой?

      – Ты сама позже мне скажешь спасибо.

      – Не думаю, – она размешала сахар в чашке.

      Отец сменил тему:

      – Значит, этот длинноволосый все еще таскается за тобой?

      Аня рассмеялась:

      – Конечно. Мы же собираемся пожениться!

      Соболев достал платок и вытер лоб:

      – Только через мой труп!

      – Зачем такая трагедия? – дочь весело посмотрела на отца. – Кстати, ты так и не объяснил, почему он тебе настолько сильно не нравится.

      – Я говорил об этом уже тысячу раз, – Геннадий Павлович старался держать себя в руках. Через час он будет на работе и, если не успокоится, начнет срываться на подчиненных, – но готов повторить вновь: во-первых, он нигде не работает и не учится.

      – Он будет поступать в этом году, так же, как и я, – возразила Аня. – А до этого он, между прочим, служил в армии. У него одна мама, которая, в отличие от ваших знакомых, не смогла его отмазать.

      – Пусть так, – кивнул головой Соболев. – Однако он вернулся еще осенью. Назови-ка мне постоянное место его работы?

      Этот вопрос нисколько не смутил девушку.

      – Ему нужны были деньги, – сказала она. – Славик устраивался на самые тяжелые должности, но в результате ему не платили, предварительно выжав из него все соки. Не ты ли когда-то говорил, что именно так поступают частники?

      – Будь он хороший работник...

      – Чушь! – Пользуясь паузой в разговоре, Аня добавила: – Тебе придется смириться.

      Геннадий Павлович резко встал, опрокинув стул:

      – Передай своему альфонсу – не дождется! Больше я не сделаю подобной ошибки.

      Он имел в виду непутевую старшую дочь. Там же, в педагогическом, она познакомилась