Наивны наши тайны. Елена Колина

ециальную психологическую технику: закрою глаза, уйду в себя – ненадолго, только для того, чтобы прийти в полубессознательное состояние, – и в этом полубессознательном состоянии повожу авторучкой по бумаге. Что моя рука напишет, то и будет моим личным «я».

      Итак, мое «я» взяло авторучку, закрыло глаза, и вот что у него получилось.

      Я —… не скажу кто (интимное)…

      Я —…опять не скажу кто (очень интимное)…

      Я —… это уж и вовсе не для печати…

      Я —… подруга моей подруги Ольги.

      Из этого следует, что я все (кроме интимного, очень интимного и того, что уж и вовсе не для печати) делаю вместе с моей подругой Ольгой. Но Ольга живет не в Питере, не имеет значения, где именно. В Москве. И мы делаем все вместе по телефону.

      Познакомиться можно где угодно. С Ольгой, например, мы познакомились в постели. В моей.

      Сначала познакомились наши папы. Они-то познакомились как люди – не в постели, а на научной конференции, посвященной «массообменным процессам чего-то там такого». Затем они решили познакомить нас, своих детей, и Ольгу отправили на каникулы в Питер, потому что у нас Эрмитаж и вообще, в отличие от Москвы, культура. Московский поезд приходил поздно, и когда, прямо с ночного поезда, полусонную Ольгу кинули ко мне на заранее разложенный диван, я уже спала. Ольга помыкалась, повертелась, отодвинулась от меня подальше и тоже заснула. Она утверждает, что проснулась оттого, что я сидела на ней верхом и кричала:

      – Ура, ура! У тебя тоже прыщик на носу!

      Вранье. Не было у меня никакого прыщика. Может, у кого и был прыщик, но не у меня. Мне было 14 лет, и я была дивно хороша. И Ольге было 14 лет, и она тоже была дивно хороша.

      С тех пор все каникулы мы с Ольгой спали в одной постели, и от этого стали одинаковыми на молекулярном уровне. Ну, про молекулярный уровень это я просто так ляпнула, но думаю, что-то в этом есть, – если люди долгое время спят в одной постели, это вносит в их отношения совершенно особую близость.

      И до сих пор мы с Ольгой обязательно вечером должны обсудить все, что случилось днем. Понимаем мы друг друга с полуслова, поэтому нам требуется совсем немного времени – не больше часу. Но и не меньше.

      И вот как-то раз, когда мы уже поговорили часок-другой, я сказала Ольге:

      – Знаешь, я сегодня пила кофе в «Кофе Хаузе», а за соседним столиком сидела компания. Там был мужчина, такой, знаешь… с тонким лицом. А с ним полноватая блондинка, очень уверенная в себе, и две девушки – одна хорошенькая, похожая на все фотомодели сразу, но какого-то декадентского толка, такая томная, и смотрит, как плачет… а другая щупленькая, как подросток, но с удивительно взрослым лицом… И я подумала: интересно, у нее что-нибудь случилось или у нее просто взгляд такой?

      – Рассказывай дальше.

      – За стойкой там стоит очень хорошенькая женщина, только какая-то невнятная, наполовину секретарша, наполовину «блондинка в жутких розочках», и обе половины худшие…

      А за другим столом сидела парочка, лет под сорок. Знаешь, бывают такие – пышные, не в смысле веса. Оба красивые, холеные, тщательно одетые. Я, например, просто в джинсах, а они – одетые. Они тихо ссорились: незаметно шипели друг на друга и пинались под столом… А еще я обратила внимание на официантку – грубоватая девица с провинциальным произношением… Ну а за соседним столиком сидели такие люди – я тоже хочу когда-нибудь так сидеть! Он седой и красивый, а она – тоже седая, с хвостиком на резинке, – читала ему стихи. И тогда я вдруг начала…

      – Ты начала придумывать, кто все эти люди, как они живут…

      – Да. А правда, интересно придумать другим жизнь?..

      – Привет! Как дела? – внезапно спросила меня Ольга.

      Я ничуть не удивилась. Это означало, что пришел Ольгин муж. Вообще-то телефонные разговоры между Москвой и Питером недорогие, но у нас почему-то получаются дорогие. Очень дорогие.

      Думаю, все дело в том, что если платить за час-другой ежедневно, выходит дороже. Вот Ольга и сделала вид, что она только что позвонила, – просто узнать, как дела. Перед тем как повесить трубку, я услышала, как Ольгин муж довольно сказал:

      – Вот видишь, ты же можешь разговаривать кратко, когда захочешь. Просто узнать, как дела, и все.

      Дальше я буду называть Ольгиного мужа Пуся. Для краткости и потому что я не люблю слово «муж» – попробуйте произнести его несколько раз подряд, например раз двенадцать, и увидите, что получается какая-то глупость: «маш-маш-маш».

      Беседа первая

      – Так вот, я насчет тех людей, которых ты видела в «Кофе Хаузе». Давай напишем про них книгу, – предложила мне Ольга. – Всем известно, что каждый человек носит в себе материал по крайней мере на одну книгу. А если эти два человека будут писать вместе, то у них получится Очень Хорошая Книга, потому что в одной книге будет в два раза больше персонажей.

      – Ага, давай, – мечтательно сказала я, – напишем роман. Про жизнь, про любовь… И чтобы была борьба хорошего с плохим, и чтобы воспитательное значение – как положено в настоящей русской литературе…

      – Никакой