За то, что я руки твои не сумел удержать… (сборник). Осип Мандельштам

и,

      Мы не будили спящих слуг…

1908

      «Только детские книги читать…»

      Только детские книги читать,

      Только детские думы лелеять,

      Все большое далеко развеять,

      Из глубокой печали восстать.

      Я от жизни смертельно устал,

      Ничего от нее не приемлю,

      Но люблю мою бедную землю

      Оттого, что иной не видал.

      Я качался в далеком саду

      На простой деревянной качели,

      И высокие темные ели

      Вспоминаю в туманном бреду.

1908

      «Нежнее нежного…»

      Нежнее нежного

      Лицо твое,

      Белее белого

      Твоя рука,

      От мира целого

      Ты далека,

      И все твое —

      От неизбежного.

      От неизбежного —

      Твоя печаль,

      И пальцы рук

      Неостывающих,

      И тихий звук

      Неунывающих

      Речей,

      И даль

      Твоих очей.

1909

      «На бледно-голубой эмали…»

      На бледно-голубой эмали,

      Какая мыслима в апреле,

      Березы ветви поднимали

      И незаметно вечерели.

      Узор отточенный и мелкий,

      Застыла тоненькая сетка,

      Как на фарфоровой тарелке

      Рисунок, вычерченный метко, —

      Когда его художник милый

      Выводит на стеклянной тверди,

      В сознании минутной силы,

      В забвении печальной смерти.

1909

      «Есть целомудренные чары…»

      Есть целомудренные чары —

      Высокий лад, глубокий мир,

      Далеко от эфирных лир

      Мной установленные лары.

      У тщательно обмытых ниш

      В часы внимательных закатов

      Я слушаю моих пенатов

      Всегда восторженную тишь.

      Какой игрушечный удел,

      Какие робкие законы

      Приказывает торс точеный

      И холод этих хрупких тел!

      Иных богов не надо славить:

      Они как равные с тобой,

      И, осторожною рукой,

      Позволено их переставить.

1909

      «Дано мне тело – что мне делать с ним…»

      Дано мне тело – что мне делать с ним,

      Таким единым и таким моим?

      За радость тихую дышать и жить

      Кого, скажите, мне благодарить?

      Я и садовник, я же и цветок,

      В темнице мира я не одинок.

      На стекла вечности уже легло

      Мое дыхание, мое тепло.

      Запечатлеется на нем узор,

      Неузнаваемый с недавних пор.

      Пускай мгновения стекает муть —

      Узора милого не зачеркнуть.

1909

      «Невыразимая печаль…»

      Невыразимая печаль

      Открыла два огромных глаза,

      Цветочная проснулась ваза

      И выплеснула свой хрусталь.

      Вся комната напоена

      Истомой – сладкое лекарство!

      Такое маленькое царство

      Так много поглотило сна.

      Немного красного вина,

      Немного солнечного мая —

      И, тоненький бисквит ломая,

      Тончайших пальцев белизна.

1909

      «Ни о чем не нужно говорить…»

      Ни о чем не нужно говорить,

      Ничему не следует учить,

      И печальна так и хороша

      Темная звериная душа:

      Ничему не хочет научить,

      Не умеет вовсе говорить

      И плывет дельфином молодым

      По седым пучинам мировым.

Декабрь 1909

      «Когда удар с ударами встречается…»

      Когда удар с ударами встречается,

      И надо мною роковой

      Неутомимый маятник качается

      И хочет быть моей судьбой,

      Торопится, и грубо остановится

      И упадет веретено —

      И