.

нежное, интимное, порой больное, идущее из дней моего начала. Вот тут я ничего не заимствую и ни на кого не опираюсь. Это мое. Поэтому автор у книги все-таки есть, и название заменяющих предисловие очерков законно.

      Возможно, я мог бы написать другую книгу, сильнее отмеченную моей индивидуальностью, да я и так пишу ее всю жизнь: «Чистые пруды», «Переулки моего детства», «Школа», «Москва… как много в этом звуке» – и буду писать до конца своих дней[1]. Но сейчас передо мной стояла иная задача: привлечь – и как можно скорее! – к Москве душевное внимание молодых ее хозяев. Тех, кто может сделать больше нас для сохранения (лучше бы сказать: для спасения) города, восстановления его исторически сложившегося лица.

      А сейчас можно много, очень много сделать, не то что в наши дни, когда голос защитника Москвы был гласом вопиющего в пустыне.

      Москве позарез нужны молодые силы. Недаром, когда жители Басманной и прилегающих улиц отстаивали Щербатовские палаты, решающий жест сделал школьник, подсыпавший сахар в горючее бульдозера, уже нацеленного на снос бесценной старины. Бульдозер не двинулся с места, было выиграно время, а в результате верховное московское начальство помиловало палаты. Конечно, я вовсе не призываю к тому, чтобы школьники при каждом удобном и неудобном случае сыпали сахар в бульдозеры, я призываю к защите и сохранению исторических ценностей Москвы.

      Существует и обратная связь: не только Москве нужны ее молодые граждане, их горячие сердца, отсутствие робости перед власть предержащими, сильные, готовые к труду руки, но и старая Москва нужна молодым, хотя они не всегда о том догадываются.

      Подробно эта мысль развивается в очерке «Государева дорога», которым открывается книга. Я поставил его первым, хотя по всем законам разговор о Москве следовало бы начать с ее ядра – Кремля и Красной площади, но я боялся, что так будет слишком официально, а мне хочется установить с читателями более доверительные отношения. Да и самому мне надо было «разогреться» для разговора по душам.

      Кабинет Ю. М. Нагибина на Красной Пахре.

      Государева дорога

      Почему так назван первый очерк о московских улицах, станет ясным в дальнейшем. А вначале мне хотелось бы поговорить о том, что дает человеку, тем более молодому, знание истории своего родного города. Наверное, оскомину набила фраза, что любовь к большой Родине начинается с любви к родине малой: своему городу, улице, переулку, двору, дому. Но это святая правда, которую все знают умом, но далеко не все ощущают жаром и болью сердца. Константин Батюшков говорил: «О, память сердца! Ты сильней рассудка памяти печальной». Это справедливо и в отношении знания нравственных начал. Знание сердца сильнее знания рассудка.

      Наш сегодняшний путь пройдет мимо Армянского переулка, где более семидесяти лет назад я увидел свет. Я рад, что родился в этом некогда тихом переулке, в прекрасной старинной части Москвы. В незапамятные времена переулок носил название Столповского, по церкви Николы в Столпах, и еще он назывался Артамоновским, по двору знаменитого дипломата времен царя Алексея Михайловича, боярина Артамона Сергеевича Матвеева.

      В Армянском, кроме дивной церкви Николы в Столпах, источавшей далеко окрест себя теплый ладанный дух, стояла на церковном дворе с чудесной решеткой, под сенью вековых вязов, усыпальница бояр Матвеевых. Эта гробница была построена в виде римского саркофага с двумя портиками и колоннами в 1820 году на месте избы с высокой тесовой крышей – старой усыпальницы.

      Было великим удовольствием перелезть через высокую решетку со стреловидными наконечниками, взбежать по замшелым, обшарпанным ступенькам и мимо источающих влажную стынь колонн испуганно просунуться к темному пролому в стене склепа, откуда шибало спертым могильным тленом. В кромешной тьме едва угадывались какие-то продолговатые каменюки – разбитые надгробья, но мы были убеждены, что видим кости и даже… обызвествленные боярские сердца. Да-да, я ничего не придумываю!..

      А еще была у нас армянская – с высоким куполом – церковь в глубине обширного светлого двора. Эту церковь построила семья Лазаревых, возведенных Екатериной II в дворянское достоинство. Армяне испокон веку жили в нашем переулке, отсюда и название его, но предприимчивый род Лазаревых – их шелка и парчи считались лучшими в Европе – покрыл невиданным блеском старое армянское подворье. Особенно преуспел действительный статский советник и командор Лазарев, завещавший своему наследнику построить училище для детей беднейших армян. Из этого училища возник впоследствии знаменитый Лазаревский институт восточных языков. Прекрасное здание его сохранилось в неприкосновенности и по сию пору. Равно и памятный обелиск замечательной семье Лазаревых.

      И. Космин. Церковь Николая Чудотворца в Столпах. 1669 г. Фото 1880-х гг. Построена по приказу царя Алексея Михайловича на средства богатых и знатных прихожан. Название «Столпы» указывает, что здесь находилось приказное учреждение, видимо, конюшенного ведомства, именовавшееся «столпы».

      А еще у нас был в переулке, да и сейчас стоит, дом, в котором провел

1

Книга «Всполошный звон» оказалась последней в творчестве Ю. М. Нагибина – когда она готовилась к печати, автор скончался.