Завтра никто не умрет. Сергей Зверев

лицом, сунул трубку и сделал витиеватый знак – канал надежен, а сам он будет ждать за дверью.

      – Мы всячески извиняемся, Павел Игоревич, – прогудел в трубку генерал, – Таков был приказ – придержать вас до особого распоряжения. Мы солдаты, научены выполнять приказы. Никто не мог представить, что вам на хвост упадут люди Хаало. По данным питерских чекистов, они свернули свой бизнес, транспортная компания «Мура» объявила о банкротстве, Хаало вылетел в Швецию. Ошиблись, бывает. Сами виноваты, нечего было болтаться по городу. А телефоны молчали, потому что поступило распоряжение – временно закрыть все каналы в связи с возможной утечкой информации. Какой именно информации – не сообщалось.

      – Да ладно вам оправдываться, товарищ генерал. Вы в курсе операции «Бастиона» в Баренцевом море?

      – Да, я примерно в курсе, – Карагуев помолчал, прежде чем ответить, – не стоит об этом говорить даже по закрытому каналу. Выполняйте распоряжения контактирующих с вами лиц. Удачи, Павел Игоревич.

      Генерал отключил связь. Туманов озадаченно смотрел на телефонную трубку. Начал выбираться из кровати, чтобы отнести ее человеку в коридоре. Но передумал, подкрался на цыпочках к двери, послушал, на носках удалился в санузел и прикрыл за собой дверь. Защищенный канал связи – это просто мечта. Он отбил вереницу цифр.

      – Почему же она не берет? – бормотал, приплясывая от нетерпения, Павел. – Почему не берет?

      А когда ответили, горячий пот хлынул со лба, ноги сделались ватными, и рот непроизвольно расплылся до ушей.

      – Здравствуй, родная, это я... – прошептал он. Голос срывался.

      – Паша! – Голос Динки в далеком Шветтере тоже срывался. – О, господи! Ты так давно не звонил...

      – Надеюсь, ты не вышла замуж? – пошутил он.

      – Вот теперь узнаю. – Она засмеялась. – Все в порядке, родной?

      – Конечно.

      – Говорить можешь?

      – М-мм... – он замялся, – желательно лирику.

      – Отлично, дорогой. Судя по голосу, у тебя не так уж шоколадно?

      – Да нет, все в порядке, – Туманов сделал над собой усилие. – Просто разговариваю с тобой за счет российских налогоплательщиков. Не сказать, что чувствую при этом угрызения совести... В общем, не молчи, хочу слышать твой голос. Говори, рассказывай. Чем занимаешься?

      – Как обычно. Блюду свою нравственность, вышиваю мальтийским крестиком.

      – Получается?

      – Крестом – да. Шучу. Ты когда приедешь? – Похоже, она зажала трубку ладонью. – Месяц назад ты обещал, что приедешь через месяц.

      – Скоро. Через месяц. – Он заволновался: – Ты не одна?

      – Это соседка – мадам Розмари, ты ее знаешь. Она тут через ограду свешивается, я в саду... Я так и знала, что ты не приедешь, Туманов! Черт, это когда-нибудь закончится? Подожди, она о чем-то спрашивает... – В трубке сделалось глухо, Динка что-то тараторила по-французски. Пока он до нее доберется, она не только французский выучит, но и немецкий и половину итальянского. – Она ушла, Паша. Спрашивала, не зайдем ли мы сегодня с