Дочь викария. Кэтрин Коултер

ма рывком сдернули с беговой дорожки, как раз вовремя, в самый последний миг, секунды за две до того, как Мистер Корк собьет его с ног. Крошка Том был главной надеждой мистера Рейли, просто еще не был готов к состязаниям такого уровня. Черный, как приспешник самого сатаны, с крохотными белыми носочками, он был, бесспорно, хорош, но что можно ожидать от годовалого и к тому же недостаточно обученного котенка!

      Однако когда соревнующиеся промчались мимо и полетели к финишу, мистер Рейли осторожно поставил Крошку Тома обратно на дорожку, легонько шлепнул по филейным частям и что-то проворчал в маленькое ушко. Похоже, в ворчании содержался некий намек на рубленую куриную печенку, потому что Крошка Том, уже чувствуя, как лакомые кусочки проваливаются в его крохотный желудок, рванулся вперед.

      Мегги Шербрук в который раз оглядела бегущих, приставила ладони рупором ко рту и с новой силой завопила:

      – Ад проклятый, Мистер Корк! Беги! Не позволяй Блинкеру Второму обогнать себя! Беги же! Давай!

      Преподобный Тайсон Шербрук, склонный игнорировать неприличные промахи дочери, иногда, правда, крайне редко, прибегавшей к любимому ругательству Шербруков, да и то исключительно на беговом треке, что казалось не только естественным, но и вполне допустимым, громогласно поддержал ее:

      – Беги, Мистер Корк, беги! Клеопатра, милая девочка, ты можешь, ты сделаешь это!

      Мистер Корк, вот уже с полгода как вошедший в полную силу, вырос большим красивым котом с рыжими полосами на головке и спинке, снежно-белыми брюшком и лапами и сильным, как Клэнси, призовой бык мистера Харбора. Бежал он исключительно на запах форели, предпочтительно жареной или запеченной с несколькими каплями свежего лимонного сока. Любимое блюдо ждало его на финишной черте, и нужно сказать, что Макс Шербрук честно выполнял свои обязанности, держа рыбу за хвост и раскачивая ее, как маятник метронома, чем удерживал внимание Мистера Корка, взгляд которого был прикован к соблазнительному призу.

      И хотя, с точки зрения знатока, тренировка кота явно велась не по правилам, Мистер Корк частенько проводил утро на кухне. Рыже-полосатый хвост, высовывавшийся из-под скатерти, лениво помахивал взад-вперед, возвещая о том, что его обладатель не прочь отведать жирный кусочек поджаристого бекона или вкусного молочка, а может, и того и другого, если домочадцы вдруг расщедрятся.

      Мускулистый и крепкий, он летел по дорожке так, что только лапы мелькали – сама мощь и поэзия, выраженные в движении, как восхищенно говаривала леди Донтри. Ей можно было верить – недаром почтенная дама вот уже четырнадцать лет как была распорядительницей бегов, которые устраивала даже в самую неблагоприятную погоду. Леди Донтри, известная своими высокими моральными принципами, ненавидела любые проявления коррупции, и даже сейчас, в 1823 году, по слухам, еще делались попытки исказить результаты бегов, поэтому во всех питомниках беговых кошек на этот счет принимались строжайшие меры.

      Мэри Роуз, шотландка по происхождению и уже восемь лет как жена Тайсона, вторила падчерице так же громко, но с мелодичным выговором своей родины:

      – Беги, Клео, моя красавица, давай же! Вперед! – И, набрав побольше воздуха в легкие, заорала: – Держись рядом с ней, Алек! Скорее, парень!

      Семилетний Алек Шербрук честно пытался не отстать от Лео, которого боготворил. По всем питомникам недавно пронесся слух, что Алек Шербрук – из той породы, что рождается раз в сто лет, а именно породы кошачьих шептунов. Этот странный термин означал, что кошки прислушиваются и понимают каждое его слово, мало того, повинуются его командам. Никто не знал в точности, так ли это, но если так… значит, Шербрукам невероятно повезло. Говорили, что, стоит Алеку очутиться рядом, Клео буквально несется по воздуху. Поэтому и поддалась так скоро новым методам тренировки. Все просто диву давались: подумать только, кошачий шептун! Давненько такого не бывало! И если Алек Шербрук действительно наделен этим необычным даром, его имя наверняка станет знаменитым в мире кошачьих бегов! Поскольку он еще был недостаточно взрослым, чтобы поспевать за Клео, тренером кошки считался Лео, его старший сводный брат. Правда, Мегги была не совсем уверена, почему именно Клео показывает чудеса скорости: потому что рядом бежит Лео или потому что семилетний Алек что-то шептал в ее белое ухо перед началом каждого забега.

      Зрители, предпочитавшие более грациозных участников вроде Клеопатры, нареченной Клео Миа гостившим в Англии итальянским священником, считали ее прирожденной прыгуньей. Мэри Роуз, затаив дыхание, наблюдала, как кошка очень быстро пробежала несколько ярдов, словно накапливая энергию, прежде чем подобно балерине оттолкнуться задними лапами и, растопырив передние, рвануться вперед. Длинное пятнистое тельце взвилось в воздух и приземлилось чуть впереди Блинкера Второго.

      Зрители радостно взвыли. Леди Донтри объявила, что Клеопатра – само изящество в движении, чем снискала дружные возгласы одобрения.

      В начале забега Клео вполне довольствовалась тем, что держалась на добрых шесть корпусов позади лидера и рядом с Лео, пока Алек старался не отстать. Лео непрерывно повторял ее кличку настолько громко, чтобы кошка слышала, и бежал со всех ног, что