Малышка и Карлссон. Александр Мазин

и вышел в коридор. Ему пришлось наклониться, чтобы не задеть притолоку.

      Хозяин ждал в соседней комнате.

      – Принес? – спросил он.

      – Нет,– гость опустился на корточки. Теперь его глаза были на одном уровне с сидящим на диване хозяином.

      – Почему?

      – Это не та.

      – Я решаю, та это или не та,– негромко произнес хозяин.

      – Ты сам сказал: светловолосая девица, юная, не старше двадцати, а этой почти тридцать, и волосы крашеные.

      – Ты уверен?

      – Я видел тело. Близко.

      – Насколько близко?

      – Близко. Я принес тебе волосы.

      – Мне не нужны волосы мертвой девушки,– недовольно произнес хозяин.– Мне нужен след.

      – Это большой город,– проворчал тот, кто пришел.– Здесь каждый день умирает множество людишек.

      – Юная девица со светлыми волосами,– сказал хозяин.– Разве таких много среди свежих мертвецов?

      – Среди живых – больше,– тот, кто пришел, облизнул губы.

      – Живых оставь мне,– отрезал хозяин.

      – Я голоден,– напомнил гость.

      – Я тоже,– холодно произнес хозяин.– Иди. И принеси то, что мне нужно. Ты будешь вознагражден.

      Гость поднялся и бесшумно выскользнул из комнаты.

      Хозяин посмотрел в запыленное окно. Там было темно – белые ночи наконец кончились. Хозяин не любил белые ночи. Особенно те, которые приходились на солнцеворот.

      Глава первая

      О том, как Катю предали партизаны

      Как-то утром один шотландский тролль спустился к озеру – поискать утопленника на завтрак. Но вытянул вместо утопленника золотую рыбку.

      – Отпусти меня, тролль,– просит рыбка.– Отпустишь меня – будут тебе три желания.

      Поглядел тролль на рыбку: мелкая, да вдобавок еще металлическая. Только зубы портить… И выбросил ее обратно в озеро.

      – Эй! – кричит из озера рыбка.– А три желания?

      Тролль брюхо почесал, подумал.

      – Ну,– говорит,– ты совсем обнаглела! Ладно, загадывай!

      Катя почему-то ожидала, что экзаменаторов будет не меньше пяти человек, однако экзамен принимали всего двое: тетка средних лет с худым замученным лицом и какой-то чернявый парень – наверно, аспирант или вообще старшекурсник, который с ходу обозвал Катю «куколкой», непрерывно ей подмигивал, а принимая экзамен, только что ноги на стол не клал. Вступительный экзамен по истории России и СССР проходил в административном корпусе Педагогического университета имени А. И. Герцена, огромном, сумрачном старинном здании. В аудитории сидели, готовясь, человек пять, остальные психовали в коридоре.

      Катя зашла, почти не нервничая, поздоровалась, назвала фамилию.

      – Тебе сколько лет, куколка? – весело спросил чернявый, отмечая ее в списке.

      – Семнадцать,– буркнула Катя.– Там же написано.

      Собственная внешность (а Катя была изящной миниатюрной блондинкой) создавала девушке массу проблем.

      Одно дело, когда тебе тридцать, а ты при этом маленькая, белая и пушистая, и совсем другое – в семнадцать выглядеть на пятнадцать…

      «В следующий раз скажу „десять“,– подумала она.– Пусть удивляются, какая я умная для своих лет».

      – Тяните билет, Малышева,– утомленно сказала тетка.

      Катя вытянула, прочитала вопрос и опешила. «Партизанское движение в 1941 – 1945 гг.».

      «Мы же этого не проходили!» – едва не вырвалось у нее, но в последний момент она сдержалась и молча пошла на свое место.

      «Ну я и влипла, что за невезение!» – молча возмущалась она, рисуя бессмысленные закорючки на листе черновика. Как можно вообще включать в экзаменационные билеты вопросы, которых не было в учебнике? А если и были, то исключительно «почитать для общего ознакомления». Вот и почитали. Теперь Катя сидела и мучительно вспоминала все, что когда-либо в своей жизни слышала о партизанах. Выяснялось, что слышала немного. Жили в лесу. Нападали на тылы врага. Враги их ловили и вешали. Из конкретного – всё, пожалуй.

      Самое обидное, что историю ВОВ Катя знала очень хорошо. Могла в подробностях рассказать и про «блицкриг», и про наступление 42-го, и про контрнаступление 43-го, и про «ни шагу назад», и про «десять сталинских ударов», про что угодно… а проклятые партизаны как-то выпали.

      Какой идиот вообще придумал сделать вступительным на иняз историю? Кому она нужна? Почему, в таком случае, не физику или ОБЖ? Зачем ей, будущему переводчику, знать основные методы партизанской войны в лесистой части СССР? На ум не приходило ничего, кроме дурных анекдотов: «Как это – война тридцать лет как кончилась? А чьи же тогда паровозики мы под откос пускаем?..»

      Катя, выждав момент, когда на нее никто не смотрел, обернулась к соседу, русокудрому толстячку в футболке с жизнеутверждающей надписью «Shit happens»:

      – Партизанское движение, хоть что-нибудь!

      Парень