Золотое притяжение. Николай Леонов

вину. Внешняя – широко распахнута, внутренняя – плотно прикрыта. Из-за нее доносились оживленные голоса собеседников, и девушка, вынужденная невольно подслушивать, чувствовала себя неловко. Поколебавшись, она решила снова спуститься вниз, чтобы переждать этот эмоциональный и, по-видимому, неприятный разговор отца с каким-то гостем. Но то, что она услышала дальше, заставило ее переменить намерение.

      – Зачем по телефону? Я, наоборот… я хотел как лучше. Чтоб по-тихому все, келейно, между своими.

      – Между своими? Тамбовский волк тебе свой.

      – Обижаете, Дмитрий Петрович! Мы для вас расстарались, все в лучшем виде обделали. Люди расчет ждут.

      – Ждут? Да с них за такие дела с самих денег надо взять, с людей твоих. Цену, да и неустойку еще. Обделали они. Вот именно, что обделали. Так обделали, что и захочешь, хуже не измажешь. Самоубийство, вашу мать! Три раза сам себя ножом пырнул! Самоубийца!

      – Дмитрий Петрович…

      – Знаю, что я Дмитрий Петрович! Связался с вами, дураками, на свою голову. Мне теперь только для того, чтобы в изоляторе дело замять, немерено отстегнуть придется. Расчета они ждут! Расчет только вполовину.

      – Дмитрий Петрович!

      – И это еще много. Деятели, вашу мать! По-хорошему бы вас, таких деятелей… Ладно. Вечером зайдешь к Юре, он тебе отдаст. И чтоб я тебя больше не видел. А еще раз домой сунешься…

      – Да понял я, понял.

      – Иди.

      Внутренняя дверь квартиры открылась, и оттуда показался приземистый плотный мужчина в спортивном костюме. Воровато оглядев абсолютно пустую в этот момент площадку, он спустился по лестнице вниз, подошел к серой «девятке» и, сев за руль, выехал со двора.

      Через несколько минут из того же подъезда вышел солидный седовласый господин и сел в представительский «Мерседес», ожидавший возле дома.

      И только после того, как блистающая черным лаком машина скрылась из виду, с площадки четвертого этажа спустилась заплаканная девушка и вошла в квартиру.

      Некоторое время она бесцельно ходила из угла в угол, то и дело натыкаясь на предметы из-за слез, застилавших глаза, потом прошла в кухню. Открыв небольшой шкафчик, стала перебирать упаковки с таблетками и, найдя то, что ей было нужно, подошла к холодильнику. Когда отец обедал дома, он всегда выпивал стопочку «для аппетита» и любил, чтобы водка была холодной. Она достала бутылку, наполнила до краев прозрачной жидкостью большую чайную кружку и начала одну за одной выковыривать запаянные в пластик таблетки. Набрав полную горсть глянцевитых коричневых горошин, закинула их в рот и отхлебнула из кружки. Горькая влага не пошла внутрь, лишь опалила гортань. Девушка закашлялась, таблетки изо рта посыпались на пол. Поняв, что так ей не добиться желаемого эффекта, она собрала таблетки и стала глотать их по одной, запивая жгучей отравой…

      Телефон зазвонил в самый неподходящий момент. Гуров хотел сразу нажать на сброс, показывая непрошеному абоненту, что очень занят, но, взглянув на экран, увидел, что звонит Орлов.

      – Алло, – недовольным тоном проговорил он в трубку, давая понять, что его побеспокоили очень некстати.

      – Лева! – возбужденно проговорил генерал. – Ты сейчас где?

      – То есть как это, где? По банку работаем со Стасом. Вы же сами нам поручили это дело. «Архиважное» и «архисекретное». Я, между прочим, сейчас свидетеля допрашиваю. Тоже очень «архиважного».

      – Бросай свидетеля, Лев, Крячко допросит. У нас ЧП!

      – Что там опять?

      – Самоубийство. Да не простое. Крупный чин из Минобороны, «большая шишка». Дуй сейчас на Троекуровское, проследи там, чтобы все как следует осмотрели. Сам понимаешь, с такими персонами…

      – Понимаю, – буркнул Гуров, очень недовольный, что его дергают с одного дела на другое. – А почему сразу на кладбище? Его что, уже хоронят?

      – Почти. Дочь у него там. Недавно похоронил. А потом и сам… В общем, на ее могиле он застрелился, по моим предварительным сведениям. Группа уже на месте, но у них приказ – до твоего появления ничего не трогать. Так что поторопись. В том, что это самоубийство, думаю, можно не сомневаться, но проконтролировать не мешает. Ты человек опытный, тебе и карты в руки. А как закончите там, подъедешь в Управление, я тебе основную раскладку по этому делу разложу. Лады?

      – Лады.

      Нахмурившись, Гуров вышел из небольшого кабинета, где допрашивал свидетеля, и постучал в соседнюю дверь. Там с еще одним свидетелем работал Крячко.

      – Слушай, Стас, тебе с этим товарищем долго еще? – поинтересовался Лев, когда Крячко вышел в коридор.

      – Не знаю. Не очень. А что стряслось?

      – Орлов только что позвонил. Опять у него ЧП. Мне уехать нужно. Закончишь со своим, будь другом, возьми моего в нагрузку. А в другой раз я тебя выручу. Настоящие друзья должны помогать друг другу.

      – Правда? А кто мне невосполнимые затраты времени возместит? Не говоря уже о нечеловеческом напряжении сил.

      – Ладно, Стас, не валяй дурака! Там срочно. Я сейчас скажу своему, чтобы