Избранные произведения. Анатолий Изотов

Донбассе, затем поступил в Новочеркасский политехнический институт. По окончании института получил диплом инженера-гидрогеолога и направление в П/Я. Десять лет проработал на уранодобывающем предприятии в закрытом городе Уч-Кудук. Затем, как опытный горный инженер, был направлен в Северную Чехию, в заграничную командировку, которая затянулась на десять лет. По чешской тематике защитил кандидатскую диссертацию, затем вернулся на Родину. Работал в институте ВИО-ГЕМ (г. Белгород), став со временем его главным инженером. В настоящее время являюсь научным консультантом этого института.

      С пятнадцати лет начал писать стихи. Первые публикации появились в газетах «Кадиевский рабочий» и «Кадры индустрии» (1958–1964 гг). Одно из произведений того периода, белый стих «Письмо из Средней Азии» вошло в книгу «Письма из тополиной весны», выпущенную Ростовским книжным издательством в 1967 году.

      Прозу пишу с 1965 года. Ранние произведения – повесть «Охота на Клеопатру», рассказы «Фархад», «За тех, кто в поле» и другие – долгое время не мог опубликовать в силу специфики работы на закрытом предприятии. С 2005 по 2010 годы издал малыми тиражами четыре книги – сборник стихов, сборник рассказов и два романа.

      Активно занимаюсь литературными исследованиями, особенно плодотворно – творчеством М.Ю. Лермонтова и Гомера.

      С 2015 года являюсь членом Интернационального Союза писателей.

      Современные трагедии

      Бомжи

      На свалке, где смрадно и в солнце, и в дождь,

      Жил одинокий обветренный Бомж,

      И был у него самый преданный друг:

      Удобный, большой, металлический крюк —

      Им Бомж разбирал пепелища костров,

      Свалочный жом, колтуны проводов,

      Выкапывал ранний картофель на дачах

      И укрощал агрессивных бродячих.

      Летом Бомж ночевал на траве,

      Зимой укрывался в бетонной трубе,

      Над нею курился древесный отвал

      И понемногу Бомжа согревал.

      Осень с весной различал он по звездам,

      Пил за наплывы мусоровозов,

      И верил: свалочный материал —

      Это особый, бесценный товар.

      Гордился Бомж, что уж много лет

      Не ведает он пустозвонных сует.

      Свалка бесплатно давала жилье,

      Пищу, одежду, табак и питье.

      Жизнь без гостей, телефонов и писем,

      Раскрепощенность движений и мыслей,

      Роскошь свободы в себе, над собой,

      В плотной обнимке с природной средой.

      Плыть без весла по течению дней,

      Без скрупулезности календарей,

      В землю вгрызаться один на один,

      Чувствуя жгучий адреналин,

      Смелость не думать о завтрашнем дне,

      Не копошиться в себе и в судьбе,

      Не наклонять меж чиновничьих рот

      Череп, не приспосабливать рот

      К лживым и перекисшим словам,

      Жить без претензий, не требуя прав,

      Без похвалы или горькой вины,

      Быть равнодушным к проблемам страны,

      К судьбам младенцев и стариков,

      К женщинам, к блеску семейных оков,

      К дому с комфортом, к роскошным пирам,

      К пестрой одежде, к свечам, зеркалам.

      И только в последние дни по ночам

      Сон обжигал его, словно камча:

      Виделось, как меж колосьями ржи,

      Он от пылающей свалки бежит…

      * * *

      На свалке жила незаметно и тихо

      Седоволосая злая Бомжиха,

      Она занимала широкий подвал —

      Лаз в него рубчатый люк закрывал,

      Дверь запиралась на прочный засов,

      Свора лохматых, прикормленных псов

      Денно и нощно, кружась у подвала,

      Двор от незваных гостей охраняла.

      Под слоем обносков Бомжиха умело

      Скрывала прелестное женское тело,

      Которое было причиной крушенья

      Семейного счастья, крутого паденья

      В жизнь, протекавшую, словно во мраке,

      На чердаках, по ночлежкам, на свалке,

      В поисках радости в мусорных баках,

      В вечном общении с грязью и страхом.

      Не веря собакам и прочным замкам,

      Бомжиха тревожно спала по ночам:

      Ей виделось, как, разрушая жилье,

      К ней рвется в безумье мужское зверье.

      А днем она злилась на бредни и страхи,

      Однако готовилась к грозной атаке:

      Держала у сердца опасную бритву

      И