Все бросить – и в Братск!. Ирина Щеглова

ческих душ». Я по-прежнему смотрю на звезды и записываю истории. И еще я уверенна, наши мечты имеют обыкновение сбываться. Мир полон чудес и совсем не так прост и понятен, как написано в школьных учебниках.

* * *

      На кой хрен мне все это надо?!

      Я вызвала такси по общажному автомату и страдала, не опоздает ли…

      До отлета два часа!

      И что я должна сказать родителям?

      «Здравствуйте, мама, папа, я беременна, и мы собираемся расписаться с Вадиком, да, с тем самым, который вам так не нравится…»

      Желтая разваливающаяся «Волга» с шашечками осторожно подкатила к общежитию.

      Как бы не укачало на ледяных колдобинах. Я мысленно застонала, садясь на заднее сиденье такси. Уже тошнит.

      Вадик, гад, не соизволил проводить. Мне сто лет не упали его проводы, но хотя бы из вежливости.

      – Куда летим? – весело спрашивает водитель.

      – В Африку, – бурчу невежливо. Охота ему разговаривать, на дорогу бы смотрел.

      – Строгая! – хвалит неунывающий таксист. – Отличница?

      – Боевой и политической подготовки…

      Хорошо, зимнюю сессию сдала, хвостов нет, весеннюю еще успею, а дальше как? Академический брать? Как жить, где? С его родителями? Застрелиться!

      Водитель демонстративно прибавил звук радио.

      А если я умру при родах?!

      Блин, как же тошнит…

      – Приехали!

      Так, теперь морду кирпичом и вперед на регистрацию и посадку.

      Я смирилась с тем, что ни один перелет не обходится без приключений: если не попутчики достанут, то в аэропорту кто-нибудь неприятный привяжется.

      Мне нравится путешествовать, если бы не люди…

      «Не трогайте мине, и беда вас мине». Ощетинилась, закрылась панцирем, ушла в себя. В мысленном коконе, как в броне, поднялась на борт «Як-40», бесстрастная стюардесса напутствовала «занимайте места согласно купленным билетам».

      Подошла к своему ряду, специально попросила в кассе, чтоб место у прохода, так проще не обращать внимание на соседа. У своего кресла натыкаюсь на кого-то высокого и замшевого – молодой человек в коричневой дубленке нараспашку укладывает сумку на полку.

      – Ой, извините, – бормочу, абсолютно уверенная, что он сидит впереди, мне так повезти не могло – уж очень симпатичный, лет двадцати пяти, лицо такое тонкое, правильное, глаза замечательные, карие, бархатные, у Вадика почти такие же…