Наваждения. Макс Фрай

я эмоций. Сейчас я запоздало понял, что это было скорее приятно, чем нет. Пока не потеряешь, не оценишь, вечно так.

      Пока я силился справиться с нахлынувшим на меня потоком сумбурных переживаний, левая рука непроизвольно дернулась, словно ее свела судорога. Крошечный шарик ярко-зеленого света сорвался с кончиков моих пальцев, устремился к исказившемуся от гнева лицу незнакомца, а потом остановился, вздрогнул, стал большим и прозрачным, как мыльный пузырь, и наконец исчез. Судя по поведению моего Смертного Шара, испугавший меня незнакомец был не живым существом, а одним из предметов домашней обстановки. Ну и дела!

      – Что происходит, Макс? – насмешливо спросила заспанная Теххи. – Ты наконец-то получил приказ со мной расправиться? Какой ты, оказывается, дисциплинированный, с ума сойти можно.

      – Здесь чужой, – объяснил я.

      – Чужой?! Где? Ах, вот оно что. Дырку в небе над твоей лохматой головой! – Теххи неудержимо расхохоталась. – Прекрати сражаться с моим новым зеркалом, сэр Макс. Знаешь, сколько оно стоит?

      – Ты хочешь сказать…

      Я ошеломленно посмотрел на жуткого белоглазого незнакомца, наступавшего на меня из темноты. Теперь он выглядел совсем юным и ужасно растерянным. Действительно, мое собственное отражение, будь оно неладно.

      Я опустился на пол и рассмеялся от неописуемого облегчения. Мне действительно было смешно. И еще ужасно стыдно. Таких идиотских номеров я не откалывал даже в самом начале своей карьеры Тайного Сыщика. Ну, разве что давным-давно, когда был не «грозным сэром Максом» из Ехо, а просто Максом – немного эксцентричным бездельником с вечной ироничной улыбочкой на сумрачной физиономии, чуть-чуть поэтом, чуть-чуть одержимым, но в общем-то вполне заурядным человеческим существом – впрочем, достаточно удачливым, чтобы улизнуть из того мира, где родился, уйти оттуда «по-английски», не прощаясь, но и не хлопая дверью.

      Стоп. Куда это меня занесло?

      Теххи выбралась из-под одеяла и уселась рядом. Обняла меня за плечи, печально покачала головой.

      – Что, увидел себя и испугался? Ничего, так бывает. И чем я только думала, когда решила повесить зеркало напротив входа?

      – А зачем тебе вообще понадобилось это грешное зеркало? – спросил я. – До сих пор у тебя в доме не было никаких зеркал, и я уже привык причесываться на ощупь. Если, конечно, примитивную процедуру, которую я ежедневно проделываю с головой, можно назвать причесыванием.

      – Ну вот, раньше не было, а теперь есть, – туманно объяснила Теххи. – Должно же что-то меняться в моей жизни.

      – Должно, – согласился я. – Слушай, неужели я действительно так жутко выгляжу? Эти белые глаза, перекошенный рот…

      – Ну почему жутко? – улыбнулась она. – Ты выглядишь замечательно, красавчик! Лучше просто не бывает. А что касается цвета твоих глаз – они же постоянно меняются, ты и сам знаешь. Просто тебе посчастливилось увидеть себя не в самый подходящий момент. Ничего, Макс, они уже пожелтели. Теперь ты похож на растрепанного буривуха, сам посмотри!

      Я сердито покосился на свое отражение и не смог сдержать смешок.

      – Если бы тебя слышал наш Куруш, он бы, пожалуй, обиделся. Все-таки буривухи гораздо симпатичнее. И потом, у меня нет клюва.

      – Клюв – дело наживное, – Теххи легкомысленно махнула рукой. – Знаешь, сэр Макс, у меня есть отличное предложение: почему бы тебе не забраться под одеяло? В это время суток ты будешь выглядеть там гораздо уместнее, чем на полу.

      – Твоя правда.

      Надо отдать мне должное, со мной по-прежнему очень легко договориться.

      Когда я все-таки задремал, мертвой хваткой вцепившись в тоненькую руку Теххи, в спальне уже было светло – насколько может быть светло пасмурным осенним утром в комнате с занавешенными окнами.

      Через несколько минут Теххи решила, что меня больше нет в этом прекрасном Мире, и отобрала лапку. Это было довольно грустно, но справедливо: всякая рука должна принадлежать своему владельцу. Поэтому я сделал вид, что плевать хотел на эту невосполнимую утрату и вообще сплю.

      Теххи выскользнула из спальни бесшумно, как хорошо воспитанное привидение. Я лениво подумал, что, наверное, так же бесшумно передвигаются по коридорам своего фамильного замка ее братишки-призраки. А потом вспомнил, что уже давненько не видел их отца, своего доброго приятеля Лойсо Пондохву. Откладывал визит, словно в моем распоряжении имелась вечность, аккуратно упакованная в глянцевую бумагу, перевязанная красной лентой и снабженная поздравительной карточкой с надписью: «Великолепному сэру Максу, в собственные руки».

      Разумеется, никакой вечности в моем распоряжении не было. Зато имелась дурацкая привычка транжирить время так, будто оно действительно принадлежит мне.

      Обдумав все это перед тем, как нырнуть обратно, в сладкую темноту сна, я решительно пробормотал себе под нос: «Хочу увидеть Лойсо». Этого нехитрого ритуала с некоторых пор вполне достаточно, чтобы не просто заснуть, а отправиться на свидание с человеком, чьим именем в Ехо до сих пор пугают не только детей, но и младших Магистров