Три розы. Юрий Бурносов

причинен ночью, известны также псалмы и молитвы, чтение которых чрезвычайно полезно. Например, скажите: “Да сгинут ночные кошмары и видения, оставя тела наши неоскверненными!”

      – И что же, кошмары сгинут? – осведомился Жеаль, улыбнувшись на эту апофегму.

      – Ну что вы, – ухмыльнулся в ответ толкователь Альгиус. – Зачем же. Однако произнести защитное слово не будет лишним; что до вашего сна, хире Бофранк, то я поразмышляю на досуге и сообщу вам его истинное значение. Вас же прошу, коли сей дурной сон случится в очередной раз, непременно известить меня. Не исключено, что мне придется посетить ваш дом и, возможно, даже понаблюдать за вами спящим – в том случае, разумеется, ежели у вас нет никаких предубеждений на сей счет, ибо встречал я людей, которые терпеть не могли, когда кто-либо смотрел на них во время сна. Пока же вы можете спокойно идти, я сообщу вам, что смог извлечь из вашего сна, едва справлюсь с задачей.

      – Но я думал, вы скажете мне все сразу же, – в недоумении промолвил Бофранк.

      – Не так все просто, – покачал головой Альгиус, приглаживая свои длинные волосы и глядя вроде бы на Бофранка, но в то же время вовсе непонятно куда. – Коли вам не составит труда навестить меня завтра или же послезавтра – скажем, в такое же время, – я постараюсь вам пособить. Ведь писано: кто поймет, тот восплачет, ибо ничего сделать нельзя.

      Сказавши так, Альгиус грустно заглянул в опустевший кувшин.

      Если фальшивомонетчиков или других мошенников приговаривают к смерти без малейшего снисхождения, то еретики должны быть не только отлучены с того самого момента, как осуждены, но и умерщвлены.

Фома Аквинский. Summa Theologica

      ГЛАВА ТРЕТЬЯ,

      в которой Бофранк все-таки не оставляет без внимания рассказ юного Фолькона, а такоже обнаруживает неожиданное письмо, каковое влечет за собою весьма неожиданную встречу

      Узнать о происшествии на улице Поденщиков Бофранку не составило труда – в перерыве между лекциями он завернул в Фиолетовый Дом и нашел там некоего Рохуса Цвинка, довольно пожилого чиновника, каковой занимался смертоубийствами.

      – Здравствуйте, хире Бофранк! – приветствовал его старик, беспрерывно жуя табак.

      – Рад видеть вас, хире Цвинк. Как удачно, что я вас встретил, – как раз хотел спросить, что там за страшное убийство на улице Поденщиков, о котором все говорят.

      – Так уж и все, – махнул рукою Цвинк. – Эка невидаль – прикончили блудницу… Всего и необычного, что покуражились над телом, видать, ее дружок то ли пьян был, то ли разумом помрачен…

      – Стало быть, убийца известен?

      – Да чему тут быть неизвестному? Обычное дело, то ли много денег запросила за утехи, то ли сказала что поперечь. Искать-то его вряд ли станут, коли каждого такого искать…

      Бофранк подумал было сказать старику о том, что случилось в поселке, но не решился. Тогда он проследовал в архив – по счастью, юного Фолькона там не случилось, иначе конестабль почувствовал бы себя неловко, –