Любовь меняет все. Селеста Брэдли

не уродина, посредством брака может взлететь хоть до небес. Постарается, так и герцогиней станет.

      Ни одна из трех моих дочерей не оправдала моих надежд. Мораг и Финелла, я потратил на вас столько, что за глаза хватило бы, чтобы окрутить и женить на себе самого знатного из англичан, но вы для этого и палец о палец не ударили. Вы рассчитывали, что вам все поднесут на блюдечке. Так вот: если кто из особ женского пола, рожденных в этой семье, надеется получить мои денежки, пусть знает: даром ей ничего не достанется. Придется потрудиться.

      Итак, настоящим я заявляю, что все мое состояние до последнего пенни будет храниться там, где мои никчемные дочери до него не доберутся. Я учреждаю трастовый фонд в пользу той моей внучки, которая выйдет замуж за герцога Англии или за того, кто унаследует герцогский титул, будучи ее мужем, после чего все средства фонда перейдут ей и только ей.

      Если у нее будут сестры: родные или двоюродные, которые не смогут выйти замуж, то каждая из них получит пожизненное содержание в сумме пятнадцати фунтов в год. Если у нее окажутся братья родные или двоюродные, что маловероятно, ибо, увы, в этой семье рождаются одни девицы, то каждый из них получит по пять фунтов, ибо столько денег было в моем кармане, когда я приехал в Лондон. Любой шотландец, стоящий той еды, что попадает ему в брюхо, сможет превратить пять фунтов в пятьсот за несколько лет.

      Определенная сумма будет выдана каждой девице на выданье на наряды, булавки и прочее.

      В случае если ни одна из моих внучек не выйдет за герцога или прямого наследника герцога, все пятнадцать тысяч фунтов пойдут на уплату штрафов и возмещение убытков тем, кто в обход таможни поставляет в Англию наш добрый шотландский виски, который и служит мне единственным утешением в моих горестях. Никчемные мои дочери, если ваша бедная святая мать видит вас сейчас, она, верно, и в раю плачет от огорчения!

сэр Хамиш Пикеринг

      Удостоверили:

      Б. Р. Стикли, А. М. Вулф,

      нотариальная контора «Стикли и Вулф»

      Такое вот странное завещание оставил после себя сэр Хамиш Пикеринг, и сейчас его внучки Фиби, Дейдре и Софи приехали в Лондон попытать счастья и побороться за приз в пятнадцать тысяч фунтов.

      Фиби, дочь викария, девушка с добрым сердцем, но слегка подмоченной репутацией, уже проиграла, когда предпочла законному сыну герцога, что мог бы принести ей вожделенные пятнадцать тысяч фунтов, сына незаконного, без гроша в кармане. Отказавшись от денег, Фиби выбрала любовь, которая, по крайней мере на данный момент, казалась ей куда дороже золота, и сейчас вместе с любимым мужем пересекала Ла-Манш в предвкушении захватывающего путешествия по европейским столицам, которое, кстати, оплатил законный сын герцога и сводный брат жениха Рейфа маркиз Брукхейвен.

      И теперь только красавица Дейдре, которую к роли светской львицы и покорительницы сердец с детства готовила мачеха, да еще невзрачная, вечно уткнувшаяся в книгу Софи оставались в игре. Маркиз Брукхейвен, который со дня на день должен получить герцогство, все еще был свободен. Но надолго ли? Мисс Дейдре Кантор вознамерилась сделать все возможное, чтобы он не засиделся в холостяках.

      Глава 1

      Англия, 1815 год

      – Зверь остался без добычи! Сегодняшним утром у алтаря от маркиза Брукхейвена сбежала очередная невеста!

      Колдер Марбрук, он же маркиз Брукхейвен, услышав свое имя из уст истошно вопившего мальчишки-газетчика, остановился как вкопанный посреди одной из самых оживленных улиц Лондона, едва не оказавшись под колесами телеги, нагруженной бочонками с элем.

      Окрик возницы подействовал, и Колдер в последний момент успел отскочить в сторону. Тогда же он сообразил, что надо как-то заставить замолчать голосистого мальчишку. Колдер перебежал на другую сторону улицы, лавируя между экипажами и навлекая на себя праведный гнев кучеров и извозчиков.

      – Читайте про Зверя из Брукхейвена! Узнайте, чем и как он отпугивает своих женщин!

      Мальчишка-газетчик оказался вовсе не мальчишкой, а уже немало пожившим худосочным субъектом, обладавшим удивительно высоким для его лет голосом. Продолжая орать, продавец забрал монету из рук Колдера и вручил ему газету.

      – Брукхейвеновский Зверь вновь выходит на охоту! – истошно вопил тщедушный тип. И вдруг, скользнув взглядом по лицу покупателя, в недоумении уставился на газету, с которой на него смотрел тот самый Брукхейвеновский Зверь.

      – Так это вы, – еле слышно выдохнул разносчик и, нахлобучив кепку на глаза, постарался как можно быстрее раствориться в толпе.

      Колдер не стал пускаться вдогонку. Он раскрыл газету и прямо на улице начал читать. Одетый во все черное, высокий и крепкий, Колдер был похож на скалу, вокруг которой бурлило и колыхалось людское море.

      «Брукхейвеновский Зверь»… Ни титул, ни богатство не смогли избавить его от этой «черной метки». «Таинственные обстоятельства смерти предыдущей жены маркиза Брукхейвена, скончавшейся пять лет назад, оставили много вопросов, – читал он. – Скоропостижная кончина прелестной леди Брукхейвен,