Старый замок. Приманка. Вера Чиркова

важным днем в моей жизни, о котором еще недавно я не осмеливалась и мечтать.

      И поэтому вдруг разволновалась не на шутку, хотя точно знала, что Луизьена не лукавит, восхищаясь результатом наших совместных усилий. Девушка, которую я видела в зеркале, и в самом деле была хороша, и тетушка, полюбовавшись, решительно опустила мне на лицо покрывало из полупрозрачного шифона.

      – Нечего ему заранее смотреть, – с притворной строгостью заявила она, махнула пуховкой по собственному носу и решительно повела меня к жениху.

      Танрод был в комнате один и не скучал – торопливо писал и отправлял куда-то письма.

      – Я сейчас, – не поднимая головы, буркнул он, заслышав наши шаги, и его магическое стило замелькало еще быстрее.

      Луизьена язвительно фыркнула, но я ждала молча, и уже через минуту магистр резко захлопнул шкатулку, поднялся с кресла и в два шага оказался рядом. Недовольно поджал губы, обнаружив мою накидку, но ожегся о насмешливую улыбку тетушки и открыл путь – так, как умел только он, стремительно и незаметно.

      Теплый аромат цветов, блеск позолоты в сиянии сотен свечей и пока негромкое, но торжественное пение хора обрушились на нас с Луизой с неожиданностью сюрприза, и почти минуту я с изумлением озиралась по сторонам, отказываясь верить собственным глазам.

      В главном храме империи, стоящем на центральной площади Тагервелла, венчали только самых знатных и именитых особ.

      – Танрод, – испугавшись вдруг за секретность нашей свадьбы, едва слышно шепнула я, – но как…

      – Все будет хорошо, – уверенно успокоил он, положил мою руку себе на локоть и повел к щедро украшенному белыми цветами алтарю, возле которого уже невозмутимо стоял на возвышении главный жрец в парадном облачении.

      Матушка Мелисанта с Луизьеной, еще в доме Кэрдона преобразившейся в герцогиню Эльзбет Дирзо, приотстав, шли следом. За ними двигалась еще пара мужских фигур в темных костюмах, но мне не удалось рассмотреть, кто это. Впрочем, меня сейчас волновало вовсе не это, а все приближающийся алтарь. Лишь теперь я начала понимать, сколько далеко не простых людей заставил суетиться мой жених с той самой минуты, как получил мое согласие на свадьбу.

      Увивавшие алтарь и стоящие в вазах вокруг возвышения роскошные орхидеи и лилии принесли явно не от простых цветочниц, а из императорской оранжереи; свет сотен дорогих витых свечей освещал даже дальние закоулки огромного храма, и их медовый запах смешивался с ароматом цветов, кружа голову, словно вино из роз.

      Мы наконец остановились, магистр уверенно поднял и откинул не понравившуюся ему накидку и замер на долгое мгновение, оторопело глядя мне в лицо. Постепенно его взор становился все более восхищенным и чуточку обиженным. Я следила за ним с лукавой усмешкой, заранее уверенная в такой реакции, ведь не каждая камеристка знает столько секретов применения пудры и теней, как Луизьена. И исподволь краснела, против собственного желания начиная осознавать, как подлинно и серьезно все происходящее,