Телохранитель, или Первое искушение. Екатерина Гринева

 Хорошо. Не буду.

      Он шагнул за порог и тут же закрыл глаза.

      – Теперь можно открыть?

      – Подожди, подожди…

      Я скинула куртку, сняла сапоги и рванула в комнату. Мне нужно было включить гирлянду. Через минуту я вернулась.

      – Теперь открой глазки и пройди в комнату.

      Стас быстро разделся и вошел в комнату.

      Я приготовила ему сюрприз: заказала в мастерской постеры с нашими парижскими фотографиями. Вот мы у Эйфелевой башни, в Люксембургском саду на стульчиках, в Мулен-Руже, около собора Парижской Богоматери.

      Я внимательно смотрела на Стаса. Он рассматривал фотографии, слегка прищурившись.

      – Ну как?

      – Здорово.

      – Правда? – обрадовалась я.

      – Ну конечно, – и он широко улыбнулся.

      Гирлянда из маленьких круглых светильников, купленная в ИКЕЕ, подсвечивала снимки и придавала комнате уютный вид.

      – А теперь тебя ждет другой сюрприз, – сказала я.

      – Еще один?

      – Вкусный ужин. Я приготовила новое блюдо по одному рецепту. Называется «карибские отбивные».

      – Ты меня избаловала.

      – Ты против?

      – Спрашиваешь! Когда это я был против твоей вкуснятины?

      – Тогда сиди и жди. Я сейчас.

      Я пошла на кухню и, открыв холодильник, достала оттуда приготовленные с вечера свиные отбивные с ветчиной, красным перцем и ананасами.

      Я всегда любила готовить. Еще со студенческих лет у меня была толстая тетрадь в клетку, девяносто шесть листов, в которую я записывала полюбившиеся рецепты. С течением времени тетрадь разбухла и напоминала солидный бухгалтерский гроссбух.

      Я вплыла в комнату с подносом.

      – М-м… – потянул носом Стас. – Аромат потрясный.

      – То-то. Я тут, видите ли, весь вечер корпела, cтаралась…

      – Сейчас продегустируем.

      – Один момент. Секунду терпения.

      Я сняла с полки красивый ажурный подсвечник с красной свечой и поставила посередине стола. Зажгла свечку.

      – Вот теперь – порядок. Романтика.

      Обстановка действительно стала очень уютной, такой, как я любила. В комнате царил полумрак, на стенах горели голубые и зеленые светильники, на столе плясал язычок пламени красной свечи. Но главное – напротив меня сидел любимый мужчина и смотрел на меня с улыбкой, затаившейся в уголках губ. У Стаса всегда был такой вид, словно он готов улыбнуться.

      Я почувствовала, что у меня перехватывает дыхание. Так было всегда, когда я видела его – мягкие волнистые светлые волосы, голубые глаза, смешливую задорную улыбку. В Стасе до сих пор сохранилось что-то веселое, юношеское. Хотя ему было двадцать семь лет, выглядел он моложе, как студент, только что закончивший вуз. И он был моим сотрудником. А я его начальницей.

      – Ну, что молчишь?

      – Задумалась…

      – Ни о чем.

      Я хотела сказать: о нас, о нашем будущем, о том, что больше не могу тебя ни с кем делить. Но знала, что делать этого нельзя, если я хочу сохранить Стаса.

      Такие разговоры он не любил и решительно пресекал.

      – О нашем отдыхе.

      – Хорошая мысль.

      – Ты тоже об этом думаешь?

      По лицу Стаса промелькнула легкая тень растерянности. Он мог больше ничего и не говорить; в отличие от меня, на эту тему он не думал по одной-единственной причине: я не занимала такое важное место в его жизни, какое он в моей. Я понимала это умом, но сердцем бунтовала, не хотела смириться с очевидностью.

      – Конечно.

      – И что ты об этом думаешь? – поддразнила его я.

      – О том, как мы с тобой будем загорать на пляже и ничего не делать.

      – А еще пить коктейли, ходить на танцы, а вечерами лежать в постели и любить друг друга.

      Я смотрела на Стаса в упор. Он улыбнулся.

      – Перспективы потрясающие. Но сейчас я голоден как волк. А голодный мужчина не способен думать о двух вещах одновременно.

      – Вот всегда так. Нет в тебе ни грамма романтики! – замахнулась я на него рукой.

      – Ой-ой. Извиняюсь за прозаичность. А мое любимое вино есть?

      – Какая же я растяпа. Конечно, есть…

      Я достала из шкафа любимое испанское вино Стаса: с орехово-фруктовым вкусом и легкой горчинкой.

      Достала два бокала.

      – Я сам разолью.

      Стас взял бутылку из моих рук. При этом мои горячие пальцы встретились с его – мягко-прохладными.

      – Какая ты горячая.

      – Да. Согрелась. В квартире тепло. – Я приложила ладони к щекам. Они горели.

      Но дело было не в квартире, а в Стасе. Его присутствие действовало на меня как удар током. Я теряла над собой контроль, мысли путались, и сладкая, нежная истома разливалась в груди. Мне