Любовь окрыляет. Галина Романова

я буду осторожна.

      – Как не беспокоиться, как не беспокоиться! – тут же переполошилась мать из-за ее беспечности. – Белым днем убивают людей на глазах честного народа! И где?!

      – Где? – послушно спросила Кристина, потому что знала, мать не отстанет и сейчас ждет от нее именно этого вопроса.

      – У тебя практически под носом! – со зловещим подсвистом выдала родительница. – Это же надо, а?!

      – Да уж… – философски изрекла Кристина, начав вспоминать, что же такого случилось у нее под носом.

      Если честно, то первую самую страшную часть повествования матери она пропустила мимо ушей. Потому что, во-первых, еще не проснулась толком. Во-вторых, привыкла выключать внимание, когда мама принималась ужасаться теперешней действительности. И в-третьих, давно уже привыкла к ее паникерству.

      – Как представлю, что ты там совершенно одна! – всхлипнула мать совершенно неподдельно. – Совсем одна!

      – Мама, – терпеливо начала Кристина, стряхнув с себя остатки сладкого субботнего сна. – Почему я одна? Что ты такое говоришь? Я же не на улице живу, а в квартире.

      – Одна! – напомнила мать уже более твердым голосом.

      – И что? Одна! И меня это устраивает. Квартира хорошая, дверь крепкая, запоры очень надежные и сложные. Балкон и окна выходят на многолюдный проспект, этаж третий. На подъезде кодовый замок, посторонние не зайдут. Я со всех сторон защищена, мама.

      – Квартира у нее хорошая… – ворчливо откликнулась мать и вздохнула тяжело, значит, сейчас начнется. – Иногда я очень жалею, что мы с отцом облагодетельствовали тебя таким царским подарком. Жила бы с нами…

      – И что тогда?

      Кристина тревожно заворочалась под легким бамбуковым одеялом, которое купила совсем недавно и никак не могла привыкнуть к его неосязаемости.

      – Жила бы с нами, – снова повторила мать. – Глядишь, надоело бы тебе, и поспешила бы поскорее от нас удрать, пригревши свою непутевую головку на чьем-нибудь широком надежном плече.

      – Мамуля, не начинай! – Кристина вымученно улыбнулась, свешивая ноги с широкой кровати. – Головка у меня очень даже путевая, и ты об этом знаешь лучше всех.

      – Да уж знаю, – снова вздохнула мать. – Путевая.

      – Вот… Широкие плечи, может, и есть, и даже очень много их в природе существует, только вот надежных… раз-два, и обчелся. И об этом ты тоже знаешь.

      Мать благоразумно промолчала.

      – Вот. Вероятность того, что из самых надежных претендентов мне удастся урвать хотя бы одного, слишком мала, слишком, чтобы я решилась так рисковать.

      – Господи! Тиночка! Что ты говоришь?! – ахнула мать в притворном ужасе. – Урвать!.. Рисковать! Мы же говорим о браке! О союзе двух людей: мужчины и женщины!

      – Вот именно, мама!

      Кристина сползла с кровати и протопала до зеркала. Оглядела вспухшие веки и поморщилась. Никуда не годился тот крем, который ей всучила на прошлой неделе Симка. Денег это чудо стоило немалых, а вот эффекта никакого. Синева под глазами не проходила к утру, как было обещано в аннотации. Припухлость век, должная исчезнуть, становилась еще заметнее и рассасывалась часа через полтора после пробуждения. Нет, дрянной крем, никуда не годится. Или причина в другом?

      – Что вот именно, что вот именно, Тиночка?! – запричитала мать. – Тебе уже тридцать, помнишь?

      – Помню, – со вздохом ответила Кристина, пощипав себя за щеки, может, причина ее нездорового цвета лица в плохом кровообращении, а не в креме.

      – Еще пяток лет, и все! Ты станешь никому не нужна! Женский век недолог!

      – Помнится, раньше ты мне говорила, что судьба на печке найдет, – напомнила ей язвительно Кристина, вспомнив материнские запреты относительно ее юношеского романа в одиннадцатом классе.

      Ох, что тогда было! И рано еще, и претендент не тот, и учиться ей еще и учиться, и голову забивать не следует в канун выпускных и вступительных экзаменов, и так далее.

      – Может, и так, – не хотела сдаваться она. – Но если ты ту печку обнесла высоким забором и обмотала колючей проволокой, разве к тебе проберешься?!

      – Так никто и не спешит особо ко мне пробираться, мамуля, – рассмеялась неожиданно Кристина.

      – Так если в этом проблема, то мы с папой готовы… – голос матери тут же сделался ласково-вкрадчивым.

      – Мама!!! – пришлось повысить голос, иначе все будет, как всегда.

      – Ладно, молчу, – сдалась мать и снова напомнила о главном: – Так будь осторожна, милая. Мы с папой очень переживаем за тебя… Надо же, прямо в твоем районе! Буквально под твоими окнами! Совсем ничего не боятся, бандиты! Прямо как в девяностых! Будь осторожна, Тиночка, я тебя умоляю!

      – Буду, – отозвалась Кристина и, пообещав явиться назавтра к обеду, положила трубку.

      Беда с этими родителями! Сколько же еще они будут ее опекать, интересно?! Папа однажды, услыхав от нее этот вопрос, затребовал внука. Сказал, что как только у них появится внук или внучка – не принципиально, – то они