Осенние истории. Игорь Фарбаржевич

остью плели свою паутину, надеясь всё ещё поймать последних жучков да сонных мух.

      По утрам становилось всё прохладней. За лето прохудилась небесная крыша, и на землю сквозь рваные тучи сеял мелкий холодный дождь. Зато когда он проходил, и вновь ненадолго появлялось солнце — по синему полотну неба, словно живой вышивкой, летели на юг перелётные птицы.

      Первыми, ещё в августе, улетели стрижи. За ними ласточки. Заспешили на юг трясогузки, кукушки, грачи. Прокричали с небес журавли, пропели последнюю песню соловьи. Помахали на прощанье крыльями утки.

      — А ты почему не улетаешь? — спросил Лисёнок Ворону.

      — А я не только лето, но и зиму люблю, — сказала она.

      Они стояли на речном берегу, усыпанном жёлтыми листьями плакучей ивы.

      — А если б у тебя были родственники — улетела бы? — поинтересовался Лисёнок.

      — Мне и здесь хор-р-рошо, — честно ответила Ворона. — Да и снега там настоящего нет. Особенно на Р-р-рождество. А какое Р-р-рождество без снега?.. — Она подняла голову к небу: — Гляди! Гр-р-рачи улетают!..

      Среди лёгких белоснежных облаков появилась из-за Леса чёрная грачиная стая. Впереди, немного оторвавшись от своих поданных, солидно летел грач-вожак.

      — Смоляной! — с уважением произнесла его имя Ворона. — Лучший вожак, каких я только знала. Очень ответственная птица! Из нашего р-р-рода. А ещё говорят, будто он знает тайны волшебства…

      — Он умеет колдовать?

      — И не только. Может излечить от любой болезни. Как Бур-р-рундука, например-р-р. Или как дядюшку Лося. А однажды, когда гор-р-родские мальчишки забили камнями моего мужа-Вор-р-рона, он их наказал.

      — Как?

      — Превратил в волков, — спокойно сказала она.

      Грачиная стая уже пролетала прямо над ними, как вдруг откуда-то раздался ружейный выстрел. Вожак оторвался от стаи и, кувыркаясь в воздухе, камнем полетел прямо в воду. Раздался короткий всплеск. Недалеко от берега вода выкрасилась в красный цвет. Смоляной ушёл под воду, затем вплыл на поверхность, беспорядочно хлопая крыльями.

      Стая замерла в небе и тут же резко кинулась к реке, кружась над раненым вожаком. Потом, вцепившись в него клювами, птицы подняли Смоляного над водой и осторожно опустили на берег. Вожак не подавал признаков жизни. Громко покричав над ним и шумно описав круги, стая поднялась к небу и полетела на юг.

      Ворона с Лисёнком так и стояли, не шелохнувшись. Наконец, прервав оцепенение, кинулись к неподвижному телу грача.

      К счастью, он ещё дышал.

      — Понесу его к нам, — сказал Лисёнок. — Мама с папой что-нибудь придумают…

      Он поднял грача и, бережно прижав к груди, со всех ног кинулся домой.

      Ворона полетела рядом.

      …Дробь, что попала в Смоляного, пробила лишь левое крыло, не задев тела. Зато удар о поверхность воды был таким сильным, что грач несколько дней не приходил в себя.

      Доктор Филин вытащил дробь, смазал крыло маслом облепихи и перевязал. Затем показал маме-Лисице, как ухаживать за раненым.

      Ухаживали за Смоляным все вместе с Лисёнком. Делали перевязку, поили. Есть он не мог, так как был без сознания. А когда очнулся, был страшно расстроен тем, что произошло.

      — Как они там, без меня? — взволновано спрашивал он всех. — Надеюсь, долетели…

      Об охотнике, стрелявшем в него, и своём раненом крыле Смоляной ни разу не произнёс ни слова.

      Ворона почти каждый день навещала грача, приносила любимых им червей. Правда, осенью находить их стало труднее. Но она знала места, где искать — в кочкарнике, между кочками и под прелой осокой, где солнечный свет почти не проникал. Черви были круглые, упругие, с синеватым отливом.

      Всю осень и целую зиму провёл в доме Старого Лиса грач. Он уже давно выздоровел, поэтому в знак благодарности помогал по хозяйству: приносил поленья для растопки камина, продукты из подвала, убирал двор, сад, гнал из огорода воробьёв.

      А по вечерам рассказывал какой-нибудь волшебный рассказ из Прошлого, связанный с грачами.

      — У короля Карла Девятого, — начал Смоляной очередную историю, — жил грач по имени Франц. Он был очень учёной птицей и знал обо всех событиях, что произошли в германских землях, начиная с короля Хуперлинка, герцога Баварии, который в 919 году был избран править Германским королевством. Но однажды, в конце XIX века, когда немецкой бедноте нечего было есть, кто-то похитил этого учёного грача и приготовил из него жаркое.

      — Какой кошмар-р-р! — всплеснула крыльями Ворона, случайно присев на подоконник и услышав эту жуткую историю.

      — Это ещё что! — сказал Смоляной. — Мясо грачей даже солили в бочках.

      — Какое вар-р-рвар-р-рство!

      — Зато из этого можно сделать один важный вывод — чувство голода в Природе гораздо сильнее высоких чувств… И в подтверждение этому, ещё один пример. — вспомнил Смоляной. — У французского короля Людовика Девятнадцатого