Кукловод. Андрей Троицкий

ие-то странные, скрипящие и лязгающие звуки. И еще протяжное мычание, похожее на стон умирающей старухи.

      Дорога тоже оставляет желать лучшего. Осень, только что кончились три дня беспрерывных дождей, и вот неожиданно ударили ранние заморозки. Асфальт скользкий, как каток у дома пионеров. Двухрядная дорога, виляющая из стороны в сторону, так и норовит выскочить из-под колес.

      Авария, если ей суждено случиться, обязательно случиться.

      Сидевший за рулем Игорь Акимов не подумал сбавить скорость, когда машину занесло первый раз. Он крутанул руль в сторону заноса, выровнял "Волгу" и продолжил разговор, будто ничего не случилось.

      Собственно, весь разговор свелся к обмену мнениями о свадьбе приятеля, с которой и возвращались по домам четверо мужчин. Вопрос, хороша ли невеста, уже провинтелировали и закрыли. Сошлись в том мнении, что такой знойной женщине, похоронившей второго мужа, можно смело отдаться. Если выпьешь поллитровку. Но обязательно с прицепом.

      Дальше разговор закрутился вокруг непосредственно свадьбы. Тут и вспомнить особенно нечего, ничего выдающегося. Стол – так себе, музыка – средней паршивости, даже приличной драки с битьем посуды не случилось. Только какой-то пьяный мужичок, из местных, деревенских, неизвестно от кого получил в морду еще в самом начале застолья. И всю свадьбу провалялся в поперек темных сеней. О мужичка спотыкались, все, кто выходил на улицу курить или по нужде. Но оттащить пострадавшего в сторону никто не догадался. Одно хорошо – водки было много, море разливанное. Все упились под завязку. Жених перепутал невесту с тещей. А тесть уснул в салате.

      Но люди, сидевшие в "Волге", все профессиональные водители грузовиков, на беду не смогли слишком уж злоупотребить гостеприимством хозяев. Остаться на второй или даже на третий день гулянки, чтобы оттянуться по полной программе. Через несколько дней всем четверым предстоял дальний и, главное, очень ответственный рейс через Россию до южной границы Казахстана, до самого Чимкента. Выпили – и ладно. Остальное можно наверстать по возвращении.

      Акимов не часто отвлекался на разговоры, не слушал собеседников и не внимательно следил за опасной дорогой. Он был занят своими мыслями. Все складывается, как нельзя лучше. Свадьба – уважительный предлог для возлияний. Редкие фонари. Дорога, схваченная корочкой льда. Плохая резина. Скорость под сто. Встречные машины слепят фарами дальнего света. Они едут, куда надо. Навстречу серьезной аварии. Все логично и убедительно. А эта встреча совсем скоро.

      Акимов изучил этот маршрут основательно, поворот за поворотом, километр за километром. Сейчас они свернут налево, а там до окружной останется последний отрезок, двадцать восемь километров. Дорожных указателей и километровых столбиков на этом участке почти нет. Зато в начале подъема на обочине укреплен и подсвечен лампочками высокий рекламный щит.

      На щите изображена физиономия человека, не имеющего определенного возраста и даже половой принадлежности. В зубах человек держит кусок хлеба, намазанный то ли шоколадной пастой, то ли коричневым гуталином, то ли собачьими экскрементами. И надпись аршинными буквами понизу: "Бодрость на весь день". Такую редкую красоту нельзя не заметить.

      Сразу за щитом, на двадцать шестом километре дорожная насыпь поднимается высоко. Внизу крутой склон под углом сорок пять градусов. Склон обрывается глубоким оврагом. Если машина пробьет утлое металлическое ограждение, а машина его непременно пробьет, придется долго кувыркаться.

      Слегка протрезвевший Сергей Федоров, сидевший на переднем сидении, толкнул Акимова в бок.

      – Игорь, не увлекайся. Сбавь маленько.

      Акимов только рукой махнул.

      – Да ладно. Что я, первый раз в седле.

      Так, вот он рекламный щит, уже показался. Акимов медленно прибавлял газу. С заднего сидения раздался смех. Начался подъем. Акимов мысленно перекрестился. Лишь бы не влететь в темноте в массивную металлическую опору заграждения.

      Навстречу "Волне" несся "Москвич" с включенными фарами. Пора, надо ловить момент. Акимов осторожно убрал с баранки левую руку, нащупал пальцами ручку двери. Когда до встречной машины оставалось метров сто, Акимов вывернул баранку вправо. Взвизгнули тормоза.

      – Черт, колесо лопнуло, – закричал он.

      "Волга" влетела на бордюрный камень. Сидевший спереди не пристегнутый Федоров ударился головой о лобовое стекло. "Волга" легко пробила ограждение, разгоняясь, подпрыгивая, покатила вниз по склону.

      Акимов дернул ручку, толкнул плечом дверь. Оттолкнувшись двумя ногами от пола, выпрыгнул из машины. В полете он сумел сгруппироваться, влетел спиной в кусты боярышника, приземлился на бок и покатился вниз. Машина продолжала движение. Ускоряясь, она перевернулась на крышу, снова встали на колеса. Проехала метров пятьдесят вниз, пока боком не уткнулась в пригорок над оврагом.

      Акимов сел, ощупал руки и ноги. Кажется, кости целы. Прихрамывая, он побежал вниз, к "Волге". На бегу вытащил из кармана и раскрыл перочинный нож. Добежав до машины, опустился на колени возле правого переднего колеса, с силой вогнал лезвие в покрышку, повернул