Денежный торт. Дарья Донцова

ет недостаточно денег, настаивает на жесткой экономии… Дальше продолжайте сами, у любой супружеской пары, прожившей вместе более года, возникают взаимные претензии. Если вы хотите сохранить семью, помните: в браке тяжело лишь первые тридцать лет, потом становится намного легче. Нет ни малейшего смысла оформлять сразу после медового месяца развод и подыскивать нового спутника жизни – пройдет двенадцать месяцев, и вам станет понятно: второй муж невнимателен, не помогает по хозяйству, придя со службы, мигом ложится на диван…

      Не подозревавшая о моих мыслях Митрофанова внезапно примолкла, затем спросила:

      – Тань, скажи, нам надо разводиться?

      Я пожала плечами:

      – Завтра Новый год, елка, подарки, салат оливье, не порти праздник.

      – Пашка не заслужил праздника, – яростно ринулась в бой Рита, – он мне даже пустячка не купил.

      – Откуда ты знаешь? – удивилась я. – Скорей всего, Павел спрятал презент, чтобы ты не наткнулась на него раньше времени.

      – Это заботливый Гри так поступает, – заныла Рита, – я видела вчера, как твой муж вез в лифте пакет из магазина шикарного женского белья. А мой тридцать первого декабря сгоняет в булочную и принесет коробку конфет. Представляешь? Я худею, сижу на диете, пытаюсь сбросить вес и… получу шоколад. Что мне делать? Я спрашиваю тебя не как соседку, а как психолога!

      Я постаралась придать лицу строгое выражение ученой дамы. Если вам предложат определить профессию женщины слегка за тридцать, не очень модно подстриженной, достаточно скромно одетой, в туфлях на удобном пятисантиметровом каблуке и с вполне приличной, но недорогой сумкой, то какие предположения у вас появятся? Учительница, бухгалтер, врач из районной поликлиники, сотрудница НИИ, администратор в гостинице, библиотекарь. Сильно сомневаюсь, что вы уверенно ответите:

      «Она член группы по расследованию особо тяжких преступлений».

      И слава богу, что я не привлекаю к себе внимания, по роду службы мне частенько приходится прикидываться самой обычной теткой, в голове у которой только мысли о детях-безобразниках и о меню семейного ужина. Но, увы, малышей у нас с Гри нет, готовлю я скверно, а думаю чаще всего о том, о чем обывателям лучше не знать. Ну, например, можно ли убить человека, сильно его испугав, – было у нас осенью такое дело. Никто из соседей и не подозревает, чем мы с мужем занимаемся, окружающие твердо уверены, что Гри актер средней руки, зарабатывающий на жизнь рекламой, ведением свадеб, юбилеев и корпоративных вечеринок, а я преподаю психологию в институте заочникам, поэтому частенько выезжаю в регионы, чтобы принимать у студентов зачеты и экзамены.

      – Ну же, дай мне совет, – потребовала Рита, – я на перепутье. Может, мне уехать временно жить к маме?

      – Глупая идея, – вздохнула я, – уходя уходи. Думаешь, если ты соберешь чемодан и укатишь к родительнице, то Паша испугается и помчится за тобой?

      – Не захочет же он встречать Новый год в одиночестве, – сказала Митрофанова.

      – А если наоборот? – прищурилась я. – Обрадуется побегу супруги, закатит вечеринку, созовет приятелей, начнет веселиться?

      Рита сжала кулаки:

      – Я тогда его убью!

      – Ты осядешь у мамы, гулянка будет происходить без тебя, – резонно возразила я, – в общем, не порти никому праздник, попробуй забыть свои обиды, в Новый год случаются чудеса, может, вы с Пашей начнете новую главу в отношениях.

      – Это сказки для детсадовцев, – отмахнулась Рита.

      – Откуда ты знаешь, что муж завтра ничего тебе не подарит? – заехала я с другой стороны.

      Рита с жалостью на меня посмотрела:

      – Тань, разве в наших квартирах можно что-нибудь спрятать? Три обычные комнаты плюс ванная, кухня и тубзик. Ну еще прихожая! Да я все Пашкины захоронки наизусть выучила! Заначка у него в инструментах лежит, или он ее за унитаз прячет, в нише, где стояк проходит, на большее у мужика фантазии не хватает. Я туда уже заглядывала. Ничего нет.

      – Еще не вечер, – оптимистично воскликнула я.

      – Да ладно тебе! – шмыгнула носом Рита. – Может, сбегать в супермаркет, купить торт и съесть его с горя в одно горло?

      – Ты почти год держишь диету, – напомнила я, – поражаюсь твоей силе воли, ты ухитрилась сбросить двадцать килограммов.

      – Осталось еще десять, – самокритично уточнила соседка.

      – Я не способна на подобный подвиг, – призналась я, – пытаюсь не есть вкусное, но срываюсь. Неделю жую яблоки, пью кефир, потом увижу тортик и ням-ням.

      – Если ты будешь знать, что он отравлен, все равно его слопаешь? – коварно поинтересовалась Рита.

      – Нет, – засмеялась я.

      – Вот и думай каждый раз при взгляде на пирожное: там яд, – посоветовала Митрофанова, – сожрешь и прямиком на кладбище. Мне это помогает, с марта месяца я ни крошки сладкого в рот не взяла и не стану, даже если меня на костер поволокут, – решительно заявила Рита, – а насчет чудес под елкой… Я в них перестала верить в восемь лет, когда вместо красивой куклы, о которой Деда Мороза